Великая война. Верховные главнокомандующие

Чтобы понять самую возможность выполнения А. И. Хатисовым этого поручения, необходимо отметить, что у этого лица установились весьма близкие отношения с графом Воронцовым-Дашковым за время весьма долгого пребывания последнего в должности наместника. Оставляя Тифлис, граф Воронцов-Дашков сообщил А. И. Хатисову, что, имея в виду встретить Великого князя в пути на Кавказ, он будет рад засвидетельствовать перед ним о тех чувствах доверия, которые он питает к Хатисову. При этом граф Воронцов выразил мысль, что, по его мнению, Хатисов – именно тот человек, с которым Великий князь может говорить вполне откровенно, причем беседа эта будет для Великого князя чрезвычайно полезна, ввиду большого знания края и влияния его собеседника, приобретенного им в прогрессивных кругах общественности. Таким образом, через посредство А. И. Хатисова для Великого князя открывалась возможность сношений не только с тифлисской общественностью вообще, но и с левопартийными кругами Кавказа в частности.

И действительно, о таком мнении бывшего наместника Великий князь на первом же приеме с полною откровенностью сообщил Хатисову, причем последний высказал, что был бы рад заслужить такое же доверие и со стороны Великого князя. Великий князь охотно пошел навстречу частным беседам с ним А. И. Хатисова и, таким образом, между обоими названными лицами, с течением времени установились также вполне доверчивые отношения.

Вернувшись после своей поездки в Москву и Петроград обратно в Тифлис, А. И. Хатисов, принося Великому князю Николаю Николаевичу свои новогодние поздравления по случаю начала 1916 г., не преминул испросить разрешение на особо секретную беседу по чрезвычайно важному и доверительному делу. Получив таковое разрешение, Хатисов изложил Великому князю картину внутреннего состояния России и проект, обсуждавшийся в Москве у князя Львова. Внимательно выслушав этот проект и ознакомившись с характером той роли, которая отводилась в проекте ему самому, Великий князь заявил, что, будучи застигнут врасплох, он лишен в данную минуту возможности дать окончательный ответ, почему и откладывает свое решение на некоторое время.

Через несколько дней, пригласив к себе вновь А. И. Хатисова, Великий князь отклонил от себя сделанное ему предложите, указав, что, будучи прежде всего военным деятелем, он пришел к заключению, что солдаты, отражающие русский народ, не поймут сложных комбинаций, заставляющих пожертвовать Царем и едва ли будут на стороне заговорщиков при задуманном низвержении с престола Царя.

Тем не менее, беседа с А. И. Хатисовым заставила Великого князя еще глубже вникнуть в политические события, надвигавшиеся на Россию. Приблизительно в это же время в Тифлис совершенно инкогнито прибыло одно высокопоставленное лицо, высланное из Петербурга, которое, видимо, ознакомило Великого князя Николая Николаевича с суждениями, имевшими место в среде царской фамилии по поводу той рискованной политики, которая велась царствующим Императором и которая грозила гибелью всей династии. Но еще ранее Великий князь имел возможность быть осведомленным о грозных событиях в Петрограде из факта высылки в Персию Великого князя Дмитрия Павловича за его участие в убийстве Распутина.

Есть данные предполагать, что в период времени между беседой Великого князя Николая Николаевича с А. И. Хатисовым и мартовскими событиями, сущность этой беседы стала известна при дворе и что в результате ее имелось даже ввиду удалить Великого князя Николая Николаевича на Дальний Восток, назначив его наместником этой окраины. Однако быстро надвинувшиеся события видимо помешали осуществлению этого предположения.

Некоторые свидетели, очень близкие к событиям этих дней говорят, что Великий князь, получив сведения о начавшемся в Петрограде революционном движении и образовании Временного правительства, вновь пригласил к себе А. И. Хатисова и поручил ему в сопровождении одного из близких к Великому князю генералов объехать казармы, оповестив Тифлисский гарнизон о своем сочувствии народному движению, в интересах победоносного окончания войны. О таковом же своем настроении он, якобы, объявил на приеме у себя и лидерам революционных партий, которые, в свою очередь, заверили его о своем к нему доверии.

Эти действия Великого князя, открыто ставшего в первые же дни на сторону Временного правительства, обеспечили ему не только безопасность, но и возможность торжественного отбытия из Тифлиса в Ставку, после вторичного назначения его на пост Верховного главнокомандующего.

В Тифлисе в эти дни полного безвластия стал Комитет из трех лиц: самого А. И. Хатисова, г-на Ж. и поручика П., символизировавших, своим общественным положением и происхождением участие в управлении буржуазии, социал-демократии и армии, а по национальности: России, Армении и Грузии. Этот комитет и принял на себя заботу по безопасности Великого князя и его семьи в пределах Кавказа.

Великий князь Андрей Владимирович, выехавший в Тифлис повидать «дядю Николашу», рисует в своем дневнике отъезд Великого князя из Тифлиса в следующем виде: