Великая война. Верховные главнокомандующие

Но были и другие предположения. Известно было, что Цесаревич Алексей был неизлечимо болен чрезвычайно редкою болезнью, которая в медицине называется «гемофилией». Она характеризуется крайнею непрочностью кровеносных сосудов и отсутствием у крови больного свойства свертывания. Вследствие этого, даже ничтожный ушиб способен был вызвать у Наследника обильное кровоизлияние, в результате которого мог иметь место смертельный исход. Начало этой болезни – характера наследственного, причем ее отличительное свойство заключается в том, что она передается по матери только мужскому поколению. Таким образом, ни мама Цесаревича Алексея, ни его сестры этой болезнью не страдали.

Было также всем известно, что брат Императора Николая II Великий князь Михаил Александрович при многих своих симпатичных и благородных качествах, обладал почти полным отсутствием воли: это могло также угрожать России в будущем многими неудобствами.

– Вы знаете Мишу, – говорила про него своим приближенным Мать-Императрица Мария Федоровна, – поверьте, что он имеет еще меньше воли и характера, чем его брат, Император Николай II.

При таких условиях данная комбинация: Цесаревич Алексей при регенте Михаиле Александровиче – многим не внушала большого доверия. В среде, например, земских и городских деятелей, игравших в истории русского общественного движения большую роль, произносилось не раз имя Великого князя Николая Николаевича, в качестве лица, наиболее соответствующего для занятия Всероссийского Престола, с предоставлением стране ответственного министерства, главой которого намечали князя Г. Е. Львова.

Князь Георгий Евгеньевич Львов был очень уважаемый общественный и земский деятель. Он уже давно выдвигался общественными кругами в качестве кандидата на ответственную должность председателя прогрессивного кабинета, если бы таковой сконструировался. Во время войны Г. Е. Львов стаял во главе Всероссийского Земского союза,[211] много и плодотворно работавшего на фронте и в тылу по санитарно-медицинской и бытовой части армии.

Что касается царствовавших особ, то дальнейшая судьба их, по осуществлении заговора, точно определена не была. По мнению одних, Императрица Александра Федоровна, которой приписывалось чрезвычайно дурное влияние на царствовавшего Монарха, должна была удалиться в монастырь, но большинство держалось того мнения, что царственную чету лучше всего вывезти из России в Англию. Арест Государя предполагалось произвести или в Ставке, или во время одного из переездов его из Могилева в Петербург или обратно.

Мне неизвестно, насколько осуществление этого заговора было близко к выполнению, но, по-видимому, в конце 1916 г. он находился еще только в периоде образования. В декабре 1916 г. в Москве должен быль состояться в особняке князя П. Д. Долгорукова,[212] недавно убитого большевиками, а в то время бывшего одним из очень видных представителей либерального движения, – съезд земских и городских деятелей для обсуждения общего положения в государстве. Однако явившаяся полиция не допустила этого съезда.

Тогда председатель этого съезда князь Г. Е. Львов пригласил к себе вечером того же дня на секретное совещание по тому же вопросу нескольких наиболее видных деятелей, и в числе их А. И. Хатисова,[213] состоявшего тифлисским городским головой и председателем Кавказского отдела всероссийского земского союза городов.[214] Обрисовав перед собравшимися трагическое положение, создавшееся в России, и указав, что все попытки приблизить деятельность власти к требованиям народа не привели к положительным результатам, Г. Е. Львов закончил свою речь заключением, что только выполнение дворцового переворота способно изменить положение. Притом хозяин дома указал, что престол Всероссийский должен был бы перейти к Великому князю Николаю Николаевичу. В доказательство того сочувствия, которое встретило бы такое решение в земских и городских кругах, при условии, если стало бы возможны и образование кабинета им возглавляемого, Г. Е. Львов привел в виде справки, что у него имеется соответственное письменное заключение, за подписью многих председателей губернских земских управ и городских голов, указывающих на необходимость образования такого ответственного перед страной министерства.

Приглашенные к Г. Е. Львову лица, обсудив проект, изложенный им, отнеслись к его осуществление с сочувствием. В соответствии с этим А. И. Хатисову было поручено, по возвращении в Тифлис, ознакомить с сущностью этого проекта Великого князя Николая Николаевича и выяснить, насколько можно рассчитывать на его, в этом смысле, сочувствие. Последующая поездка А. И. Хатисова в Петроград и беседы его с некоторыми лицами, которые он вел, еще более убели А. И. Хатисова в неизбежности принятия самых настойчивых мер к изменению существующего положения; поэтому указанное лицо, по возвращении в Тифлис, решилось твердо на выполнение принятого им на себя поручения.