Великая война. Верховные главнокомандующие

В этой связи в кампании 1917 г. союзники в значительной мере рассчитывали на русскую стратегию. Разработанный временно исполняющим обязанности начальника Штаба Верховного главнокомандующего генералом В. И. Гурко совместно с генералом А. С. Лукомским план действий предусматривал перенос тяжести главного удара на Румынский фронт и Балканы. На Северном, Западном и Юго-Западном фронтах Ставка отказывалась от масштабных операций. Николай II поддержал этот план: «Вопрос был решен заключительными словами Верховного главнокомандующего, который высказался за продолжение наших действий в Румынии».[559] Но из руководителей фронтов с планом Гурко – Лукомского согласился лишь один генерал Брусилов. Главнокомандующие войсками Северного и Западного фронтов, не понимая специфику коалиционной войны, категорически воспротивились балканскому направлению, считая, что «наш главный враг не Болгария, а Германия». Генерал Гурко находился в Ставке временно и не мог настоять на принятии своего плана. Государь же в лучших традициях старых военных советов не хотел давить на генералитет. В итоге, принятый на совещании план был компромиссным.

Необходимо отметить, что позиция Николая II в годы Первой мировой войны повлияла на судьбу трех народов – сербов, армян и итальянцев. Теснимые с севера превосходящими силами австро-германцев, атакованные на востоке болгарами, сербы в октябре 1915 г. попали, по сути, в безвыходное положение. Наследник сербского престола двумя телеграммами от 3 октября через сербского военного агента в Ставке просил помощи. Николай II был серьезно озабочен положением сербской армии. По свидетельству посла Франции Ж. М. Палеолога, «Его величество очень огорчен поражением сербской армии; он беспрестанно спрашивает известий об агонии этой несчастной армии».[560] В результате, Государем был утвержден доклад генерала М. В. Алексеева. Высказанный в нем план предусматривал сосредоточение особой армии (7-й) на Волочиском направлении, чтобы последующим переходом в наступление в Галиции, оттянуть на себя силы противника с Балканского фронта. И в декабре 1915 – январе 1916 г. южные армии Юго-Западного фронта (7-я и 9-я) провели наступательную операцию на реке Стрыпа. Ни один из других союзников Сербии по войне не предпринял попыток помочь сербской армии в боевом отношении.

Э. Фалькенхайн так оценивал эту операцию: «Русские […] атаковали южную армию генерала графа [Ф.] фон Ботмера[561] и 7-ю австро-венгерскую армию, которой командовал генерал [К.] фон Пфланцер-Балтин,[562] на всем фронте от Бурканова на Стрыпе до румынской границы восточнее Черновиц и упорно продолжали свои усилия до средины января 1916 г. И в то время как они на фронте Южной армии не достигли… успехов и потому скоро измотались, положение дел на фронте 7-й австро-венгерской армии, против которой русские направили главный удар, долго колебалось в ту и другую сторону. Хотя противник не располагал существенным превосходством сил, армии лишь с трудом удалось удержаться. Ее резервы оказались недостаточными».[563] 107-я германская пехотная дивизия была переброшена из Сербии на Русский фронт. Усилия русских войск, направленные на облегчение положения сербской армии, увенчались определенным успехом. Во время тяжелейшего отступления сербской армии, сопровождавшегося исходом мирного населения из оставляемых территорий, Россия в очередной раз продемонстрировала, что является самым верным другом и союзником сербского народа.