Великая война

Для Пьера Альбера-Биро Великая война началась, когда во «Флоре» какой-то пьяный шваб, известный ему как график и позолотчик, вскочил на стол и принялся кричать: «Эй вы, французы, мы еще напьемся вашей крови!» Тогда, в день начала Великой войны, посетители стащили со стола этого надравшегося до потери сознания немца и едва не линчевали его. Когда взбесившихся художников отогнали и Биро подошел к несчастному швабу, он не увидел на нем ни единой царапины, но заметил мокрые от страха штаны. Тогда, в день начала Великой войны, он подумал, что оставшаяся ему жизнь будет короче французско-прусского столкновения. Для Пьера Альбера-Биро Великая война закончилась, когда он понял, что с его открытками что-то все-таки не в порядке. Он больше не подозревал, что их крадут со склада, но все чаще стал думать о том, что открытки по собственной инициативе пишут сами себя и самостоятельно отправляются почтой по адресам давно погибших солдат. «Нет, все-таки это глупо…» — говорил он себе и продолжал идти по улице, волоча ноги, как будто они чужие.

Для девочки-девушки Кики Великая война началась в родильном доме Боделок, где она оказалась вместе с матерью, изгнанной из провинции. Мать в этот момент как раз отговаривала одну из беременных от подпольного аборта. Услышав ее слова, Кики про себя воскликнула: «Что это пришло вам в голову, мама?! Отговариваете женщину от аборта… Война началась. Франции не нужен еще один сын, которому суждено погибнуть». Для Алисы Прен по прозвищу «Кики» Великая война закончилась, когда она на один день стала женщиной Ман Рэя и не могла предположить, что он оставит ее, как только рассеется парижский туман; но еще меньше она могла предполагать, что он вернется пять лет спустя и объектив его фотоаппарата будет ласкать ее тело лучше, чем руки любого мужчины.

Там далеко, на краю света

Для Фери Пизано Великая война началась, когда он с коллегой, журналистом из «Паризьен», отправился к одной подозрительной женщине и ее сыну-заике на спиритический сеанс. Эти два журналиста никогда не занимались чем-то подобным, да и в этот раз их подтолкнула не смерть кого-то из близких. Может быть, причиной было вчерашнее объявление войны, но сеанс в любом случае оказался недостойным этого великого повода. Духи оказались ленивыми, и никто из них не сказал журналистам ничего интересного. Для Фери Пизано Великая война закончилась в то мгновение, когда он думал только о Франции и о французах. Сербов, о которых он писал в 1915 году, сейчас он даже не мог вспомнить.

Для Димитрия Лекича Великая война началась, когда он оказался рядом с какими-то придорожными памятниками. Он читал даты рождения и смерти давно умерших путников, а кто-то с соседнего луга звал его и весело размахивал руками. Он поспешил навстречу и услышал, что объявлена мобилизация. Для младшего унтер-офицера Димитрия Лекича война так никогда и не закончилась. В городке Экс-ле-Бен он по-прежнему пытался оплачивать свои счета, но это ему никак не удавалось. Мясо куропаток и перепелок ему уже надоело, да и музыканты сыграли большую часть своих песен, но это уже не имело никакого значения…

Для актера Белы Дюранци Великая война началась на сцене и не могла выглядеть иначе чем театральным спектаклем. Маленький офицерик со слегка впалой грудью — точная копия офицеров, вышедших на все оперные и театральные сцены Берлина, — ступил на мюнхенскую сцену с императорским воззванием и объявил: «Это мрачные времена для нашей страны. Мы окружены и вынуждены обнажить меч. Бог даст нам силы сражаться им как следует, чтобы и далее носить его с достоинством. Вперед, на войну!» Для актера Белы Дюранци Великая война закончилась в новом 1917 году, когда его в последний раз посетил император Франц-Иосиф. Император выглядел так, как он выглядел в 1879 году. Он обратился к актеру прямо с порога достаточно громко, чтобы быть услышанным и при этом не разбудить остальных душевнобольных: «Minden јо», на что Дюранци ответил ему «Minden szep» и погрузился в сон, чтобы уже не проснуться.

Для Александра Витека, сына Карела Витека, самого известного шорника на севере, Великая война началась с ритуального подарка — военного ремня. Отец сделал для сына самый прочный ремень, который никогда его не подведет. На бронзовой пряжке были выбиты инициалы «А.В.», а на самом ремне было очень много дырочек, как будто отец ожидал, что на фронте сын уменьшит свой вес вдвое. Для Александра Витека Великая война закончилась, когда за полторы тысячи километров от места его гибели пастухи нашли его серую в яблоках лошадь…

Заблуждение большое, как Россия