Великая Восьмёрка

Качок села на диван, словно на обычный стул.

– И так, друзья мои. – начал я, – можно порадоваться… Татар Гетто понемногу формируется, всё идёт успешно.

– Всё верно! – поддержал Гробовщик. – И главное, скоро сделаем доброе дело: избавим страну от Упырей!

– Увы, с этим смогут поспорить слишком много людей. Как бы мы не отсеивали, как бы не пытались ограничить список жертв… Всё равно, погибнут чьи-то отцы, сыновья. Для кого-то работодатели, для кого-то подчинённые. Короче говоря, не стоит особо гордиться истреблением Упырей.

– Очкожуй, заметь! – сказал Шак’Хид, – что у нас нет иного варианта их уничтожения. Что нам, сдать их полиции? Их отпустят, как только узнают о положениях некоторых особых личностей, вроде того же Августа.

– Да… Жаль… Но ради этого мы и здесь, ради этого формируем Татар Гетто. Для того, чтобы подобного не происходило.

Мы в молчании выпили.

– Так вот… О чём я ещё хотел сказать. Татар Гетто не может считаться сформированным, пока не сформирована Великая Восьмёрка. Нам нужен восьмой член.

– Хм, восьмой значит… – задумался Эсс Шейкер. – И где же нам его найти?

– Ну, вообще-то… – улыбнулся я. – Он… точнее она, сама нас найдёт…

Авдотья Григорьева

– Подведём итоги, что нам известно? – спросил меня отец с уверенным лицом.

Уверенным он был потому, что и так знал все детали. Он просто проверял мою внимательность. И я не разочаровала его.

– Из сейфа Чаповой Дарьи Айбековны был украден ряд вещей: бриллиантовое колье с тремя гранёными алмазами, фамильное кольцо с рубином, а также акции Газпрома. Сейф не был взломан силой. Смею предположить, что вор знал код. А значит, сумел подойти к хозяйке достаточно близко. Ведь, как заявила сама Дарья Айбековна, код не был нигде записан. Она единственная знала его.

– Верно подметила. – мягко сказал он. – Но, круг приближённых ей людей состоит лишь из подчинённых: уборщиц Вероники и Афанасии, двух сторожей, работающих посменно, и повара.

– Да. Но, возможно, есть ещё кто-то, о ком мы не знаем…

В этот момент я заметила на его лице ухмылку, означающую лишь одно: я что-то упустила. Осталось только понять, что именно.

– Возможно и есть. Давай, Авдотья, подумай хорошенько! Ты просто не могла не заметить весьма явные детали своими прекрасными зелёными глазками…

– Пап!

– Что? Я вру что ли? Глаза же у тебя и вправду прекрасны! Давай, не отвлекайся!

– Ну… – я напрягла мозги. – Она могла… Она могла вступить в клуб, любой. Например, кружок вязания или танцев. Я видела у неё в доме чешки и клубок ниток со спицами.

– Думаешь, ей, богатой женщине, захочется шляться по каким-то кружкам?

Я призадумалась и чуть позже воскликнула:

– Да! Именно так! Она одинока. Муж умер, детей нет. Чем ей ещё заниматься?

Он ещё раз усмехнулся.

– Верно. Ей, должно быть скучно. Но ты пошла немного не по той дороге. Не заметила одной важной детали. В её ванной, в корзинке для грязного белья, лежала пара грязных мужских носков. Следовательно, у неё дома был какой-то мужчина.

– Да-а-а… – утихая, протянула я. – Одинокая дама. Чуть старше сорока лет. Грязные мужские носки. Думаешь, у неё есть любовник?

– Всё верно. Конечно, она сама это отрицает. Понятное дело, ей не хочется разглашать подробностей своей личной жизни. Но я опросил сторожа. Он оказался стойким, но я был слишком настойчив. С его слов я узнал, что один-два раза в неделю к ней ходит один и тот же молодой человек. Лет ему чуть меньше тридцати. Красив, строен.

– Хорошо бы знать больше… Например… Имя…

– Хорошо бы оно, хорошо… Только в работе детектива, чаще всего, мы оперируем без знания таких тонкостей. – он сделал паузу. – Для входа в дом необходима специальная карточка. Согласись, список имеющих таковую очень невелик. Поэтому я, не отходя от сторожа, посмотрел базу данных. Во время похищения входная дверь была открыта карточкой Вероники, уборщицы.

– Значит, либо они в сговоре с любовником Дарьи Айбековны, либо любовник выкрал карточку. Но уборщица бы сказала об этом…

– Нужно опросить её.

– Может, используем полиграф?

– Хорошая мысль. Подтяну своих знакомых. Тем более, нам может понадобиться немного… Грубой силы… Девушка может вырываться и пытаться бежать.

– Ясное дело. – пожала плечами я.

На съемной квартире Вероники было достаточно тесно. Но нам хватило стульев. Даже удалось расположить громоздкий полиграф. За окном блестело заходящее солнце. Последние лучи проходили сквозь занавески и падали на обои с незамысловатым узором. Девушка, конечно, перепугалась… Но перетерпела свой первый испуг, даже приготовила нам чай. Не без помощи убедительности и педагогических способностей папы, разумеется.

– Вероника, – обратился он к ней, – прошу вас, не волнуйтесь. Говорите, как можно спокойней.

– Да, легко сказать… – пролепетала девушка.

– Сейчас я задам вам несколько вопросов. – убаюкивающе сказал отец. – Отвечайте на них лишь «да» или «нет».

– Х-хорошо…

– Итак, для начала что-нибудь простое. Вас зовут Вероника?

– Да.

– Правда! – пропищал полиграф.

Неизвестно, зачем у него была предусмотрена функция озвучивания правдивости ответа. Мне кажется, это может лишь пугать и сбивать с толку опрашиваемых.