Великан

Лейтенант Эванс очень хотел бы избавиться от «Суперкорсара». Это последний поход «Геттисберга» перед тем, как он отправится домой на долгожданный ремонт. Его сменщик, «Чанселорсвилль», уже стоял в строю, но «Геттисберг» задержали, чтобы добавить в состав ударной волны побольше опытных пилотов. «Чанселорсвилль» являлся новейшим линейным авианосцем, с новейшими машинами в авиагруппе, но и лётчики были сплошь новичками. Они не выстрадали результативности ветеранов. Наверстают, но позже. К тому времени Эванс переучится на реактивные и оседлает «Баньши». Лейтенант вздохнул. F2H-2 и выглядел так себе, и летал паршиво, особенно по сравнению с немецкими самолётами. Немцы строили их красивыми, а как гласит старое техническое изречение, «красивый самолёт и летает хорошо». Они выглядели обтекаемо и изящно, и даже у поршневых машин была своя грация, которой не хватало американским. К тому же немецкие разработчики не боялись новаторства.

И «Баньши» — яркий тому пример. Палубная авиация гордилась этим самолётом, но в нём не было ничего особенного. Прочный, с хорошей боевой нагрузкой, но его облик, если сказать помягче, отставал. На фоне германской техники так вообще на годы. Даже более старый Ме-262 выглядело современнее, а летающее крыло «Готы» как будто сошло со страниц недорогих научно-фантастических журналов. Эвансу понравилась научная фантастика. Он следил за публикациями одного парня, Роберта Хайнлайна. Читая новый номер журнала «Поразительно!», он всегда предпочитал его повести работам другого автора, Энсона МакДональда[26]. Наверное, «Грумману» и «Локхиду» не помешало бы купить пару выпусков, чтобы освежить запас идей. А F2G был хорошим примером тезиса «горе от ума». Когда «Воут» проектировали оригинальный «Корсар», то взяли самый мощный двигатель из доступных, и втиснули его в самый маленький фюзеляж — лишь бы уложиться в требования по топливу и огневой мощи. Казалось бы, вышел превосходный истребитель, но конструкция оказалась на пределе. Его было трудно поддерживать в боеспособном состоянии. В начале типичного полётного дня из авиагруппы «Геттисберга» можно было без опаски взлетать примерно на половине машин. К вечеру половина из этого количества так или иначе выходила из строя. Двигатель плевался маслом, быстро пачкая фонарь. Для самолёта, у которого обзор вперёд и так ограничен, это очень плохо. Пилоты «Корсаров» сразу научились отыскивать полосы дождя, чтобы смывать масло.

Затем «Гудьир» затолкал в тот же самолёт ещё более мощный мотор. Четырёхрядное чудовище R-4360, выдающее свыше 3500 лошадиных сил. Крутящий момент получился так силён, что пришлось ставить дополнительный руль-компенсатор, только чтобы удерживать его ровно. И если обслуживание старшего «Корсара» было затруднительно, с новым всё обстояло ещё хуже. Проблему усугубляла обстановка с запчастями. Их не хватало, как и запасных двигателей в сборе. Из-за этого сохранили производство старой модели F4U-7. Вначале это не имело существенного значения. При всей своей избыточной мощи, F2G выступил лишь немногим лучше, чем старая версия с R-2800. Но потом инженеры «Пратт&Уитни» поработали над двигателем и обводами фюзеляжа. Теперь, развивая на уровне моря почти 800 км/ч, «Суперкорсар» без труда обгонял предка. Взлёт с полной боевой нагрузкой стал намного легче, при том что полностью снаряжённый «Терминатор» нёс три 127-мм ракеты, 250-кг бомбы под крыльями и два бака с напалмом под брюхом.

Но при всём при этом новые самолёты делали его как стоячего. Пока Эванс ждал ведомого, чтобы завершить построение, четыре «Колымаги» с «Геттисберга» просто просквозили мимо. Сегодня их последний с лейтенантом Бримом совместный вылет. Потом они разделятся. Эванс пересядет на «Банши», Брим на новую «Пантеру».

Берег приближался. В этом и состояла сложность. Флот США владел морем; за горизонтом его авианосцы и самолёты были в безопасности. Над сушей придётся лететь на бреющем, скрываясь в каждой складке ландшафта. Но при пересечении береговой линии немецкие зенитчики всё равно их засекут. В отличие от расчётов, прикрывающих неподвижные объекты, стрелки самоходных установок могли выбирать. Морские лётчики не увидят их, пока те не откроют огонь. Получалась игра в ястребов и голубей. Самолёт приближается, зенитчики ждут. Если им хватит терпения, то лётчик попадёт под обстрел, когда уже поздно будет высматривать позиции или отвечать огнём. Если они запаникуют и вскроются слишком рано, то попадут под ракеты или напалм. Эванс предпочитал выжигать зенитки. Другие пилоты его эскадрильи уже устали слушать, насколько он любит запах напалма поутру.