Великан (СИ)

Мия пошла вперед по дороге. Оттого, что она отвыкла ходить самостоятельно, ее походка выглядела неловкой и шаткой. При каждом шаге ей казалось, что стопа вот-вот подвернется, и она упадет. К тому же рана при каждом движении болела все сильнее. Однако постепенно боль притупилась, а ноги ее привыкли, и идти стало легче. Шла она, прилагая все усилия, чтобы не обернуться. Какое-то время ей чудилось, что сейчас на ее плечо упадет тяжелая рука, подхватит ее и положит на широкую спину. С какой-то стороны она даже этого хотела: надеялась, что великан ее не послушал и отправился за ней. Но нет, он все стоял позади. И Мия продолжила идти одна.

Великан наблюдал за тем, как Мия уходит. Он был в замешательстве: ему хотелось то ли догнать и переубедить ее, то ли никогда больше ее не видеть. Когда она ушла далеко и превратилась в маленькую, едва различимую точку, злость в нем исчезла, а вот чувство, что он окончательно покинут и одинок, осталось. И все-таки он не решился идти за ней. Он свернул на поляну, с нее в лес и стал бесцельно, но привычно петлять меж деревьев. Их кроны, до которых он раньше мог с легкостью дотянуться рукой, теперь высились над его головой. Листья на ветвях блестели, сквозь них просачивался розовый цвет закатного солнца. Этот свет напомнил великану цветы, которые росли в саду у дома Норы. Вдруг он увидел внизу, на одном из кустов, белые васильки. Тогда, в саду, он не смог как следует разглядеть их, теперь же они были не столь маленькими перед его взором, и он с интересом стал их рассматривать. Насмотревшись на васильки, он обратил внимание на другой цветок, что рос неподалеку — фиолетовый колокольчик. Его он тоже как следует рассмотрел. А когда перед ним возникла одна-единственная роза, великан не удержался и сорвал ее. В том месте, где только что рос цветок, тут же переполошились насекомые. Они либо разбегались, либо заползали под землю. Великан удивленно на них уставился — ведь раньше он их совсем не замечал. Осторожно, чтобы никого не раздавить, он протянул палец и положил его на землю. По пальцу тут же побежали муравьи, защекотав кожу. Потом великан снова взглянул на розу и слегка расстроился: она уже не была так свежа, как когда росла. Вздохнув с досадой, он положил зачахший цветок на то место, откуда тот рос ранее. Поднявшись, он вдруг увидел на дереве крест, отмеченный, по-видимому, чем-то острым. Он не сразу придал этому значения и пошел дальше разглядывать цветы.

Так он ходил с десяток минут и увидел множество маленьких любопытных растений, которые не замечал раньше. Когда он остановился, чтобы разглядеть очередной цветок, он снова увидел на дереве вырезанный крест. А через некоторое время еще один. Тогда он нахмурился, дошел до того самого места, где видел первый, прошел дальше и заметил еще один. Следуя за отметинами, он вышел к тракту — к тому самому месту, где расстался с Мией. Может, он и не понял, что эти отметины оставлял следивший за ними охотник, но явно почувствовал, что ничего хорошего они не сулят. «Мия» — подумал он и вышел на тракт.

После того как великан скрылся, абсолютно целый и не получивший и царапины Перри оправился самым первым и стал поднимать раненых товарищей. Однако встать на ноги могли далеко не все: многие изрядно пострадали, некоторые явно стали калеками, пятеро погибли. Среди погибших был старый Ирвин, давно потерявший сноровку, Колин, неудачно приземлившийся на шею, Фром, меч которого вонзился в его собственный живот при столкновении с деревом, Рори, череп которого не выдержал великаньего удара, и Ивар Клайд, неудачно оказавшийся в том месте, куда великан наступил. Среди остальных целыми остались лишь четверо — крепкий и невысокий охотник Борей, Стиф, Кенни Клайд и сам Перри.

— Ублюдок! Мерзкая тварь! — кричал Кенни Клайд, глядя на то, что осталось от его брата. — Я прикончу эту тварь!

Все, кто поднялся на ноги, держались от него в стороне, предпочтя дать ему возможность самостоятельно справиться с потерей. Казалось, он постепенно успокоился, однако, когда Кенни подошел к охотникам, он вдруг набросился на Перри, повалил его на землю и хотел избить, но его вовремя оттащили.

— Ты!.. — крикнул он Перри. — Ты стоял и ни черта не делал, пока Ивар жизнь отдавал!

— Прекрати, — строго сказал подошедший к нему Стиф. — Твой брат знал, на что шел. Мы все знали. И нечего кого-то обвинять в его смерти.

Охотники отпустили Кенни, и он, сплюнув на землю, произнес:

— Как скажешь, Стиф. Только в следующий раз подбирай в отряд тех, кто не любит в штаны мочиться.

Бросив злобный взгляд на Перри, Кенни снова отошел к телу брата. Стиф сказал поднявшемуся Перри:

— Не злись на него. Ему нелегко. Даю золотой, он бы предпочел поменяться с братом местами.

— Я не злюсь, Стиф, — покачал головой Перри: он-то знал, что у Кенни, да и у всего отряда, были веские причины срываться на него, ведь он не предупредил о том, что Мия лежит на дереве.

— Это хорошо. Ты ловко придумал бросать вещи в реку. Сможешь проследить за ними снова?

— Стиф, отойдем в сторону? — попросил Перри. — Нужно кое о чем поговорить.