Велики амбиции, да мала амуниция

Анна Степановна ничего не ответила. Время от времени она поглядывала на часы, ожидая возвращения брата. В этом ожидании проходили почти все дни Кумариной. Будучи старше Николая Степановича на несколько лет, она и теперь не могла избавиться от привычки вечно волноваться за него, заботиться о нём. С детства, несмотря на разницу в летах, брат и сестра были друг к другу очень привязаны, и, даже выйдя замуж за генерала Кумарина, Анна Степановна продолжала оставаться самым близким человеком для Немировского. После смерти мужа генеральша Кумарина переехала жить к брату. Случилось это десять лет тому назад. В последние годы Анна Степановна сильно страдала от приступов ревматизма, долгими неделями она почти не могла передвигаться, а потому жила затворницей. Целыми днями просиживала она в кресле, раскладывая любимый пасьянс или читая исправно доставляемые ей книги и журналы, и скучала. При этом Кумарина до сей поры сохраняла стройность фигуры и всякий день совершала свой туалет с такой тщательностью, как будто ждала толпу визитёров. Дома носила она левантиновое платье, бывшее в моде лет пятнадцать-двадцать тому назад и шаль из терно, а к аккуратно уложенным волосам крепила, по старой же моде, бандо. Лицо Анны Степановны отличалось тонкостью и благородством черт. В гостиной даже висел её портрет, написанный одним художником ещё по заказу её мужа. Иногда Кумарина коротала время за игрой на рояле, а к рукоделию любви не питала. Вечером же, когда Николай Степанович возвращался со службы, наступало время долгих разговоров, которые, на удивление, ничуть не исчерпались за долгие годы. Часто брат и сестра читали друг другу вслух главы из новых и не очень романов. Засиживали обычно допоздна. И эти засиживания были единственной отдушиной Анны Степановны в её одиночестве. Несмотря на одолевавшие её недуги, Кумарина не отказывала себе в маленьких радостях, вошедших в привычку, вроде кофе, которого пила она много. Когда болезнь отступала, она тотчас выходила на улицу, гуляла по паркам, колесила по Москве на извозчике, посещала театры… Длилось это недолго, и Кумарина вновь оказывалась прикованной к своему креслу, что для неё, всегда любившей общество, движение, долгие прогулки, было большим испытанием. Но Анна Степановна не теряла весёлого нрава и бодрости, радуясь всему новому: особенно новым людям, с которыми случалось знакомиться, и которых она очаровывала. Дар располагать к себе и очаровывать был у Немировских семейным.

– Барыня, кажись, приехали! – известила Соня, завидев в окно остановившиеся у дома сани. – Николай Степанович… А с ним ещё кто-то!

– Так у нас гость? – обрадовалась Кумарина. – Так это дивно! Соня, ступай готовь ужин, а я встречу гостя.

С этими словами Анна Степановна с усилием поднялась с кресла и, лишь слегка опираясь на трость, направилась навстречу входящим, сохраняя свою безупречную осанку и не показывая сильнейшей боли, испытываемой при каждом шаге.

Через мгновение в гостиную вошёл Николай Степанович со своим молодым коллегой. Кумарина тотчас отметила, что юноша очень хорош собой: высок, статен, золотоволос, а глаза синие, огромные… «Эх, была бы я лет на сорок моложе…» – подумала Анна Степановна, заглядевшись на него.

– КОлинька, счастье моё миндальное, что же ты так поздно? И о госте не предупредил! Как же так можно! – обратилась она к Немировскому певучим голосом.

– Аня, голубушка, для чего ты встала? Ты ведь нездорова… – упрекнул её брат, обнимая и целуя.

– Мне уже лучше гораздо. Представь же мне гостя!

– Познакомься, мой помощник, Пётр Андреевич Вигель.

– Очень рада, Пётр Андреевич, – сияюще улыбнулась Кумарина застывшему в дверях Вигелю. – Ну, выплывите на чистую воду – покажитесь! Дайте рассмотреть вас!

Пётр Андреевич подошёл к Анне Степановне и поцеловал её руку:

– Моё почтение, сударыня.

– Мне Николай Степанович много рассказывал о вас. Так что вы не робейте! Будьте, как дома! Проходите, присаживайтесь!

– Аня, к нам ещё Василь Васильич присоединится, – оповестил Немировский.

– Василь Васильич? Замечательно! Я всегда ему рада! Однако же, ты всё-таки дурно сделал, что не предупредил меня. У нас что же, сегодня торжественный приём?

– Нет-нет, всего лишь совещание! – улыбнулся Николай Степанович.

– Так это даже и лучше! Я с удовольствием послушаю!

– Аннушка, займи, пожалуйста, Петра Андреевича, покуда я переменю сюртук, – Немировский вышел.

Анна Степановна опустилась в кресло и, указав Вигелю на стоявший неподалёку стул, сказала:

– Садитесь поближе, чтобы я вас видела. Я, знаете ли, люблю видеть лицо собеседника во время разговора… Ну-с, как вам нравится ваша служба?

– Очень доволен ею, – ответил Вигель, садясь. – Я ведь давно мечтал именно об этой работе. Тем более, мне так повезло попасть под начало вашего брата…

– Что ж, не обижает он вас? Хорошо вам работать под его руководством?

– Лучше и быть не может! – честно ответил Пётр Андреевич. – Я благодарю судьбу за такую удачу!