Велики амбиции, да мала амуниция

– Отец и прежде иногда подолгу не давал о себе знать. Он запретил мне искать себя, приходить к себе. Говорил, что так нужно для нашего общего спокойствия. Однажды, когда его долго не было, я пришла к нему, и он очень рассердился. Единственный раз на меня рассердился! Правда, потом просил прощения, напоил меня чаем, мы долго разговаривали… Но приходить вновь отец запретил… Вот, я и не приходила… – Людочка всхлипнула. – Господи, что же теперь будет? Отца убили, Георгий пропал, тётушка больна… Нет, я в монастырь уйду! Ей– Богу…

Немировский погладил девушку по руке:

– У вас есть теперь деньги?

– Пока есть… Отец много давал, а я не тратила… Постойте, – Людочка подняла голову, – ведь у отца же было завещание…

– Вы в этом уверены? Людмила Михайловна, вспомните, пожалуйста, это очень важно!

– Ну, конечно же, я уверена! В тот раз, когда я пришла к отцу, он, как я вам и говорила, вначале очень рассердился… А потом сказал: «Раз ты уже пришла, то я покажу тебе моё завещание, которое я составил лишь днями… Большую часть своего имущества я переписал на тебя. Ты должна знать о том, что именно получишь, если со мною что-то случится…»

– И вы видели это завещание?

– Да, господин Немировский! Отец отпер бюро… Там был специальный ящичек, вроде тайника, где он хранил ценные бумаги. Извлёк оттуда своё завещание и показал его мне… По нему мне причиталась довольно изрядная сумма… Я, правда, точно не помню, какая… Я всегда цифры забывала…

– К сожалению мы не нашли этого завещания. Ценные бумаги вашего отца были похищены, и среди них, должно быть, оказалось и оно.

– Так отца ограбили?

– Увы. Вы сказали, что ваш отец отпер тайник… Когда мы осматривали его, он был открыт. Мы заметили, что на нём был не простой замок, а какой-то код. Вы знаете этот код?

– Знала, – ответила Людочка. – Отец при мне набрал его. Он обозначал какую-то дату… Он ещё сказал… Как же он сказал? Ах, да! День восстания декабристов… Только я не помню, когда они восстали. Я тогда очень смеялась ещё, рассказывая Георгию… И он смеялся: «Никогда не думал, что Михаил Осипович – декабрист!»

– Вы рассказали всё это Георгию? – поразился Николай Степанович.

– Да… Я ему всё всегда рассказывала… – девушка вдруг осеклась, и глаза её наполнились ужасом. – Вы думаете, что это Георгий? Что он убил и ограбил отца?!

– Это одна из версий, – не стал отрицать Немировский.

– Но этого не может быть! Этого быть не может! Вы понимаете?! Он не мог! Он не такой! Вы ведь его совсем не знаете! Он благородный и честный человек!

– Вполне возможно. Но я по должности обязан изучить все версии. И, если бы ваш Георгий не исчез так таинственно, а пришёл бы к нам и ответил на все вопросы, то мы бы гораздо скорее убедились в его невиновности. У меня будет к вам большая просьба: если вдруг он появится, постарайтесь убедить его в необходимости прийти к нам. Иначе мы, рано или поздно, найдём его сами, но для него это будет хуже. Я на вас очень рассчитываю, Людмила Михайловна.

– Я поняла вас, господин следователь!

– В таком случае, позвольте откланяться. Ещё раз примите мои соболезнования!

Прежде чем уехать, Николай Степанович поманил к себе подметавшего улицу дворника.

– Слушаю, ваше благородие! – с готовностью подошёл тот.

– Барышню Арепьеву, что в этом доме проживает, знаешь ли?

– Как не знать!

– А Василь Васильича? Романенко?

– Как же нам Василь Васильича не знать! Человек известный…

– Так вот, слушай внимательно, друг сердечный – таракан запечный, гляди за барышнею в оба! Куда и к кому ходит, кто к ней приходит. Особенно следи, не появится ли молодой человек, очень привлекательной наружности и очень изысканно одетый. Если таковой объявится, срочно посылай к Василь Васильичу. Всё прочее запоминай, потом ему же доложишь. Всё понял?

– Всё, ваше благородие. Дело-то неновое! Только я ж один не смогу всё время за ней доглядывать…

– Не беспокойся: пришлём тебе сменщика.

– Понял, ваше благородие. Я, ежели что, сынишку своего к Василь Васльичу пошлю.

– Добро! Вот, получи от меня красненькую.

Дворник радостно схватил протянутые деньги:

– Премного благодарны, ваше благородие! Всё понял! Всё в лучшем виде сделаю!

Николай Степанович уехал. Полчаса спустя он уже входил в свой кабинет, где его с нетерпением ожидал Вигель.

– Ну, что, Николай Степанович? – поднялся Пётр Андреевич навстречу Немировскому.

– Что, «ну, что»? Извольте задавать ваш вопрос точнее, – следователь неспешно раскрыл тавлинку и понюхал табаку.

– Что сказала дочь Лавровича?

– Очень много интересного… Тут есть, над чем подумать…

– Ах, не томите же! – почти умоляюще воскликнул Вигель.

Немировский улыбнулся и похлопал коллегу по плечу:

– Ладно-ладно, сейчас всё по порядку расскажу. Во-первых, завещание у Лавровича, в самом деле, было. Более того, Людочка его видела собственными глазами, и по нему ей должен был отойти изрядный куш…

– Вот, и мотив!