Великие адмиралы

«АВС требовал только самого лучшего исполнения обязанностей, и все-таки он проявлял огромное терпение, обучая меня, зеленого мальчишку. «О, несчастныйСуб, что ты делаешь!» — то и дело слышался его крик. Через несколько месяцев, когда его первый помощник покинул корабль, я стал 13-м по счету первым помощником АВС.

С этого момента вместо «несчастный Суб» его крик звучал немного иначе: «Старпом, как по-вашему, что вы делаете?!» — в том случае если дела шли не так, как он ожидал. Он помогал, советовал и направлял меня, обучая содержать корабль, который был исключительно чистым и эффективным.

Жизнь была напряженной, дисциплина строгой, и мы находились на ногах буквально круглые сутки. У меня был ястребиный глаз, и мы часто получали «фитили». Я помню, что обычно, выпустив пар, он уходил на квартердек со словами: «Отлично, пойдем и выпьем». Мы спускались в кают-компанию, и инцидент больше не вспоминался. Я никогда не слышал, чтобы он ругал хоть кого-то в кают-компании. Там он всегда был веселым и приветливым.

Однажды, после особенно крупного промаха я был отправлен в свою каюту под арест! Я пробыл там несколько часов, но потом он прислал за мной и освободил. Несмотря на все это, я считаю АВС своим другом, который верит мне и, если это потребуется, буквально вылезет из кожи ради меня».

Вскоре после возвращения «Скорпион» столкнулся с другим эсминцем и после ремонта несколько месяцев сопровождал конвои. Каннингхэм находил эту работу скучной. Он с радостью ухватился за пост командующего эсминцами, базирующимися на Мальте, когда ему это предложили. Но при этом он написал своему бывшему командиру флотилии, который служил в штабе флота в Лондоне письмо с просьбой перевести его на корабли Гарвичских Сил или Дуврского патруля, где можно было рассчитывать на новые бои. «Скорпион» был отозван домой в 1917 году, и Каннингхэм, который уже считал его «металлоломом», проявил несвойственную для себя сентиментальность, покидая «отважный маленький кораблик», который был его домом в течение 7 лет. Все его надежды разлетелись в прах, когда он получил приказ направиться в Фёрт-оф-Форт и принять эсминец «Офелия» из состава Гранд Флита. Разочарование Каннингхэма усилилось, когда он увидел жуткое состояние корабля и разболтанную команду. Он решил не давать команде покоя и потребовал от командира флотилии начать ежедневные учения. Это вызвало неудовольствие начальства, и от Каннингхэма избавились при первом удобном случае. Он получил новый мощный эсминец «Термагант» из состава Дуврского патруля, который ему тоже пришлось незамедлительно приводить в порядок.

К огромному разочарованию Каннингхэма, его роль в заблокировании Зеебрюгге ограничилась сопровождением мониторов. Авария котла помешала «Термаганту» принять участие в заблокировании Остенде. Недовольство Каннингхэма усилилось еще больше, когда в мае 1918 года ему не дали преследовать германские эсминцы. Сначала он в стиле Нельсона решил не замечать сигналов с монитора «Террор», прикрытием которого командовал. Увы, напрасно. Агрессивность Каннингхэма не соответствовала меткости его артиллеристов. К счастью, командующий морской базой в Дюнкерке, который знал Каннингхэма по Средиземному морю, положил под сукно рапорт командира «Террора». После этого Каннингхэм был отправлен в Чатам, чтобы подготовить операцию по заблокированию Зеебрюгге с помощью затопления старого броненосца «Свифтшур». Операция была отменена, и к своему страшному разочарованию, Каннингхэм был вынужден вернуться на «Термагант». За свои действия в составе Дуврского патруля Каннингхэм получил первую пряжку к Ордену за выдающиеся заслуги.