Великие авантюры эпохи

Далеко не всё шло гладко: безработица в стране оставалась крайне высокой (и этой проблеме хунта уделяла крайне много внимания), в Гане вырос уровень неравенства (а перераспределение доходов при помощи фискальной политики работало неидеально), постоянно возникали проблемы в коммуникации между страной и Всемирным банком. А главное, всё громче звучали голоса тех, кто требовал вернуться к конституционному правлению и прекратить ситуацию, при которой страной правят никем не избранные военные, нарушающие закон и жестоко подавляющие любые попытки протеста – студенческого или рабочего. В этой ситуации режиму было непросто сохранять власть – необходимо было выстраивать широкую и многосоставную группу поддержки, что было крайне непросто, потому что давление со стороны общества постоянно оказывало давление на военную хунту.

Вообще отдельный и большой вопрос сводится к тому, удались ли бы Ролингсу в принципе неолиберальные экономические реформы, подразумевавшие постоянные уступки МВФ и Всемирному банку, если бы в стране не был установлен авторитарный военный режим? Вопрос риторический, но понятно, что это сильно способствовало удержанию власти при проведении болезненных реформ.

Но у любого режима есть свой ресурс – и в случае Ганы он был почти исчерпан. Становилось понятно, что для дальнейшего выживания режиму Ролингса необходимо вновь приспосабливаться к внешним обстоятельствам и переходить от автократии к демократии: этого требовали внутри и вовне страны.

В начале своего правления он пытался создать не демократический, а революционный тип представительства – Комитеты народной обороны, что-то вроде советов; позднее начался эксперимент по созданию Окружных ассамблей. Но всё это были скорее совещательные органы – у различных групп населения Ганы практически не было возможности серьёзно повлиять на тот или иной политический курс в стране.

Постоянное давление оппозиции и международных институтов всё-таки привело к тому, что Ролингс решился на возвращение к демократии. Народу это было преподнесено как переход «революции» на новый этап. Но сам Ролингс позднее вспоминал об этом шаге как о настоящей жертве, которую он принёс ради Ганы по требованию Госдепа США.

Ролингс снял военную униформу и спрятал её в шкаф. Свою политическую коалицию он трансформировал в партию – Национальный демократический конгресс – и повёл её на первые за 13 лет демократические выборы. Оппозиция, впрочем, отказалась участвовать в электоральной кампании, протестуя против того, что на них пошёл Ролингс.

Сначала, в начале ноября 1992 года, прошли президентские выборы. Ролингс набрал 58 % голосов, опередив своего главного конкурента, историка Альберта Аду Боахена, который заручился поддержкой 30 % избирателей (около 7 % набрал свергнутый в 1981 году Хилла Лиман). Боахен обвинил Ролингса в фальсификации результатов и тоже отказался участвовать в парламентских выборах. Бойкот показал себя неудачной тактикой – в итоге из 200 мест нового парламента партия власти заняла 189.

Если в 1980-е основной заботой Ролингса была экономическая стабильность, то в 1990-е на повестке дня стояло уже не только укрепление экономики, но и развитие демократических процедур. Поначалу было непросто – практически безальтернативные выборы, приведшие к власти тех же, кто был у неё уже больше десяти лет, не казались большим шагом вперёд. Но законодательство понемногу либерализировалось, страна привыкала к новым вещам вроде прозрачных урн для голосования и большей автономии судов от властей.

Политическая либерализация дополнялась постоянным экономическим ростом – каждый год ВВП на душу населения в Гане подрастал на несколько процентов (в среднем – от 3 до 5); этому немало способствовали постоянно растущие цены на какао.

Оппозиция изменила тактику – вместо демонстративного бойкота следующих выборов она начала готовиться к ним, занимаясь агитацией и стараясь привлечь на свою сторону представителей властной коалиции и важных групп населения. Этому сильно способствовало то, что Ролингс старался играть по правилам – демократический порядок не нарушался, представители оппозиции не преследовались. Страна управлялась не штыками, а законами – хотя, конечно, парламенту сильно недоставало дискуссий.

Выборы 1996 года были большим шагом вперёд для ганской политической системы. Конечно, не всё было идеально – государственные медиа поддерживали Ролингса и его однопартийцев, на избирательных участках не обошлось без фальсификаций. Главным оппонентом Ролингса был Джон Куфуор, давний участник ганской политической жизни – он был министром еще при Бусии в 1970-х, а затем долгое время был одним из лидеров либерально-демократической оппозиции. При самом Ролингсе он был одним из членов комиссии, которая договаривалась об условиях помощи со Всемирным банком, а затем был министром по делам местного правительства.