Великие авантюры эпохи

Уже всего через две недели после подписания перемирия с нацистской Германией, 10 июля 1940 года, Национальное собрание Франции провозгласило фактически новую конституцию и объявило о том, что в стране произошла национальная революция. События, последовавшие за этим, раскололи французское общество – не только в переносном, но и буквальном смысле: немцы оккупировали северную часть Франции, а на юге Франции была создана так называема Свободная зона, более известная всем как вишистская Франция. Власть в ней была передана фельдмаршалу Петену, прославленному французскому военачальнику, герою Первой мировой войны. Именно он и стал номинальным руководителем этого осколка Третьей французской республики – и сделал своё имя почти синонимом термина «коллаборант» (аналогичная метаморфоза ждала фамилию норвежского коллаборанта Квислинга).

Во Франции были провозглашены новые ценности: отказ от республиканства, отказ от парламентаризма и провозглашение идеи о необходимости создания консервативной нации, поддержания традиционных отношений в семье, в религии и в политической. Мнение общества по этим вопросам не учитывалось – оно было поставлено перед необходимостью принять новые взгляды на жизнь.

Сотрудничество с врагом и Сопротивление врагу были двумя полюсами социальной, политической и культурной жизни Франции во время оккупации; между ними, впрочем, существовало огромное множество различных вариантов существования, не требовавших от человека каких-то радикальных действий.

Четыре года под германским правлением различные авторы называют по-разному: некоторые, как Джулиан Джексон, предпочитают использовать термин «темные годы», но есть и те, кто называет эти годы «франко-французской войной»: между коллаборационистами и теми, кто предпочел уклониться от сотрудничества. Впрочем, зачастую провести жёсткую границу между коллаборацией и сопротивлением не так уж и просто, особенно когда речь идёт о поведении интеллектуалов и творческой элиты.

Казалось бы, что сложного? Почти сразу после войны Жан Поль Сартр заявил, что во время оккупации у французов было всего два выбора и задача тех, кто не стал сотрудничать, заключалась в том, чтобы «сказать французам, что немцы не будут нами править».

Один из историков, специализировавшихся на истории Франции в XX веке, Патрик Баерт, следуя за мыслью Сартра, предложил самый простой подход, представив эти два явления в чрезвычайно упрощённом виде:

«Под интеллектуалами-коллаборационистами мы понимаем группу авторов, которые в целом поддержали <…> режим Виши и сотрудничество с Германией. <…> Под антиколлаборационистами мы подразумеваем группу писателей, которые глубоко критиковали Виши и публиковались подпольно, борясь с режимом Виши и немецкой оккупацией».

Но и самому Баерту было понятно, что такое определение – слишком узкое и недостаточное. Оно не в состоянии было охватить значительное количество интеллектуалов, которые предпочли отстраниться от политической жизни, замолчали и отказались от каких-либо политических действий. А среди тех, кто сотрудничал с новыми властями, было немало тех, кто поддерживал отличные отношения с интеллектуалами-оппонентами, которые вроде бы должны были ненавидеть немцев и правых всей душой.

Кроме того, такое строгое противопоставление было неточно даже в своих предпосылках, ведь значительное количество французских интеллектуалов решили вообще не участвовать в этом противостоянии и эмигрировали из Франции. Среди них было много очень известных людей, начиная с Генриха Манна и заканчивая Жаном Ренуаром и Клодом Леви-Строссом. Большинство из них уехали в США, где часть из них занялась помощью родине: они организовывали концерты в пользу Сопротивления, собирали средства, призывали иностранные государства оказать помощь Франции.

Поскольку работа Баерта, в которой он давал строгое определение коллаборационистам, посвящена заключительному этапу войны, это позволяет рассмотреть не только период оккупации, но и изучить меры, предпринимавшиеся против коллаборационистов после войны – чистки или, если говорить по-французски, epuration. Баерт обнаружил интересную параллель: послевоенные действия французского правительства во многом напоминали действия правительства Виши, но только при немцах в качестве объектов для атаки избирались левые интеллектуалы, а после войны – правые.

Уже летом 1940 года правительство Виши и немецкие оккупационные власти составили список Отто (Otto List) – список нежелательных интеллектуалов, которые были отвергнуты новым режимом по причинам политических и художественных взглядов, профессиональных отношений и этнического происхождения.