Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир

Ну у кого еще такая жена — натуральная пророчица? Все вышло как она задумала! Народное копеечное мыло просто «смывали» с прилавков. Даже «дорогое» мыло «Кокосовое» по 5 копеек на ура шло. Двух кастрюль стало явно мало. Сняли помещение побольше. Начали варить круглое мыло, прозванное в народе «Шаром», потом — мыло плавающее, хоть кидай в воду, не утонет. Осенью 1869 года «копеечных прибылей» набежало столько, что хватило на приобретение собственного особняка на Мытной улице, 17 и нескольких домов для фабрики рядом — у Серпуховской заставы. Две кастрюли, с которых все начиналось, Генрих самолично перетащил — глядите и гордитесь: Брокар нынче лучший мыловар России! Шарлотта тоже постаралась на «домашнем фронте» — родила дочку Женечку и сыновей Александра и Эмилия. Будет кому династию парфюмеров продолжить.

Дни понеслись вскачь. Приходилось вставать в шесть утра и мчаться на фабрику в лабораторию. Зато уже производятся помада «Румяная», пудра «Лебяжий пух», крем «Снежинка». Можно заняться и давней мечтой — созданием новых духов. Они поразят не только сонную Россию, но и утонченную Францию. И когда Брокар вернется на родину, Париж встретит его как героя.

«Генрих Афанасьевич, утро уже!» Брокар сонно открыл глаза: выходит, он заснул прямо в лаборатории. «Вставайте, из Пассажа Солодовникова опять партию пудры вернули. Говорят, товар что-то стал не ходкий! И помаду „Румяную“ не взяли!» — И Алексей потащил хозяина на склад. Брокар оторопело смотрел на ящики да коробки. Помада, мыло, пудра. Ведь самолучшее, духовитое. Может, слишком много наделали? Брокар ухватил верхнюю коробку, потянул на себя. Она разломилась, и пудра, как тополиный пух, залепила глаза. Брокар схватился за ящики. Те скрипнули, посыпалось мыло с помадой, и чей-то тонкий голос заверещал «Убивают!» Алексей ринулся в парфюмерную россыпь и, отфыркиваясь, выудил с пола хозяина и… хозяйку. Но в каком виде! Хозяин весь в пудре, как бублик в муке — хоть сейчас в печь ставь. Хозяйка — того хлеще: лицо красными рубцами исполосовано, будто кто когтями изодрал. Алексей уж закричать собрался, да сообразил: это же следы от падающей помады. Брокар попытался стряхнуть пудру. Шарлотта дула ему на волосы и хохотала: «Знаешь, как тебя кличут в народе? Духовитый Генрих! А я теперь буду Духовитая Шарлотта!» Алексей со злости заткнул уши: производство рушится, а они цирк устраивают!..

Через пятнадцать минут все пили чай в кабинете Брокара. Правда, чай отдавал то ли мылом, то ли пудрой — не разберешь. «Ты-то что там делала? — гудел Генрих. — Пришла полюбоваться, как мы работаем на собственный склад?» — «Пришла, и у меня идея! — изрекла Шарлотта. — Надо наши мыла в разноцветные обертки одеть. Ведь мыло пачкается. И если человек идет купить хлеба или чаю, мыло он не возьмет. Другое дело, если кусок будет завернут. А на обертках надо нарисовать цветы, детишек, красоток каких-нибудь. Чтоб покупателю хотелось взять. Да и на пудру с помадой можно этикетки красивые наклеить. Эскизы я набросала!»

Брокар смотрел на рисунки и восторгался — действительно, красиво! Не зря отец за обучение Шарлотты бешеные деньги платил. Видать, в пансионе мадам Лагувэ живопись настоящий художник преподавал! «А еще, — наседала Шарлотта, — надо в газеты рекламу с картинками давать! Покупательницы подумают: будут нашей косметикой пользоваться, такими же красавицами станут!»