Великие битвы. 100 сражений, изменивших ход истории

Гонцы Боэмунда, уже в самом начале боя отправленные, чтобы поторопить войска Готфрида Бульонского, герцога Лотарингского, идущего следом, поспели вовремя. Когда сельджуки уже, казалось, окончательно прижали армию тарентского князя к реке и готовились к последнему, убийственному натиску, запели трубы лотарингского ополчения. Шестидесятитысячная армия Готфрида Бульонского с ходу бросилась в атаку, и бой разгорелся с новой силой. Однако судьба Дорилейской битвы отнюдь еще не была решена: силы противников сравнялись, но не более того. Самая крупная часть крестоносного войска – южнофранцузская армия Раймунда Тулузского – отстала далеко и блуждала где-то среди холмов Фригийского плоскогорья. Судьбу сражения решил случай. В самый разгар неистовой сечи глубоко в тылу сельджуков появился шеститысячный отряд епископа Монтейльского Адемара и, мгновенно спустившись с холма, ударил по не ожидавшим этого туркам. Самое удивительное выяснилось впоследствии. Оказывается, выход отряда Адемара в тыл сельджукам ни в коей мере не был блестящей тактической уловкой! Крестоносцы просто заблудились в незнакомой местности… Как бы то ни было, счастливое для христиан стечение обстоятельств окончательно решило дело. Мусульман охватила паника. Вероятно, они посчитали, что в тыл им вышла вся армия Раймунда, и их войско вот-вот окажется в полном окружении. Армия сельджуков смешалась, сломала строй, а затем, бросая обозы, снаряжение и даже шатры своих предводителей, кинулась прочь. Христиане одержали первую свою решительную победу.

Разгром сельджуков под Дорилеей имел огромное значение. Судьба Малой Азии была практически решена: у Килидж-Арслана больше просто не было сил, чтобы сдерживать наступление христиан. Крестоносцы захватили, кроме того, и огромное количество трофеев; по словам провансальского хрониста, «взяли большую добычу, золото и серебро, коней и ослов, верблюдов, овец, быков и многое другое». Мощь Румского султаната была полностью подорвана. Крестоносцев ждала Святая Земля.

Осада Антиохии 1098 год

После беспримерного по своей тяжести похода через выжженные равнины Анатолии и труднопроходимые горы Тавра, поздней осенью 1097 года потрепанная армия крестоносцев спустилась с гор на равнины Сирии и 21 октября увидела перед собой белокаменные стены «жемчужины Средиземноморья» – Антиохии.

Антиохия, древняя столица эллинистических царей, еще незадолго до крестовых походов считалась метрополией всей Азии и была одним из крупнейших городов мира. Расположенная в одном из благодатнейших уголков Северной Сирии, на берегах реки Оронт, она занимала исключительно выгодное географическое положение. Здесь заканчивалась южная ветвь Великого шелкового пути – знаменитой караванной дороги, связывающей Средиземноморье с далеким и богатым Китаем. От нее расходилось несколько главных торговых путей: на юг; в Палестину и Египет; на северо-запад – в Малую Азию и Константинополь; из гаваней Антиохии корабли плыли в Италию, Францию и Испанию.

Сельджукское завоевание нанесло тяжелый удар великому городу. Купцы и ремесленники в поисках лучшей доли начали покидать Антиохию, переселяясь, кто в Константинополь, кто в Каир или Александрию. Православные греки и армяне-монофизиты были обложены непосильным налогом, и перед ними было, по существу, только два пути – либо перейти в ислам, предав собственную веру, либо уехать из города. К моменту появления крестоносцев Антиохия уже потеряла свое значение великой торговой столицы; тысячи домов были покинуты, из десятков городских ворот действующими оставались только пять. Впрочем, не стоит и преувеличивать степень этого упадка. В 1097 году в Антиохии все еще проживало около ста тысяч только постоянных жителей, а бросившееся под защиту городских стен окрестное население еще увеличило это число вдвое. Хозяйственная разруха не отразилась и на мощи городских укреплений. Антиохийская крепость по-прежнему оставалась одной из величайших твердынь мира. И эту неприступную цитадель предстояло взять изрядно поредевшим после малоазиатского похода войскам крестоносцев.

Антиохийская крепость даже для того времени была явлением почти исключительным. Ее стены поднимались в высоту на двадцать пять метров, что очень затрудняло использование осадных лестниц, при такой высоте не слишком эффективных. Город опоясывала цепь мощных башен из природного камня (по разным сведениям, их насчитывалось от трехсот шестидесяти до четырехсот пятидесяти), находящихся на расстоянии полета стрелы друг от друга. Стены были настолько толсты, что по их верху свободно могла проехать упряжка из четырех лошадей. Такая толщина стен позволяла защитникам крепости быстро перебрасывать необходимые подкрепления к участкам, находящимся в опасности. Кроме того, западный и южный отрезки стены заходили в горный массив, что делало полную блокаду крепости чрезвычайно сложной задачей (с которой крестоносцы, кстати, так и не справились).