На холоде, на ветру, под снегом морят часами под видом бесконечных проверок и пересчитываний, построений и перестроений. При этом избивают по всякому поводу и просто без повода. После каждого такого построения перед землянками оставались тела потерявших последние силы или уже умерших людей. Другие умирали в землянке, еле-еле дотащившись до своего места на нарах…
Вшивость достигла чудовищных размеров… На дощатом полу вши трещали под ногами, как песок. Вши стали предвестниками приближающейся смерти. Если человек должен был умереть через несколько часов, его вши начинали вылезать наружу. И видеть человека, ещё живого, по которому ползли его вши, полезли из бровей на веки, из усов, бороды и волос на щёки, с белья на гимнастёрку, штаны и даже на шинель, — это видеть несомненные признаки скорой смерти…
В крайних степенях истощения люди представляли собой только скелет, обтянутый кожей. Мышечных тканей почти не оставалось. Это были люди без ягодиц… Ягодичные ткани расходовались организмом в последнюю очередь, когда уже все основные резервы были истощены…
Главных болезней было две: дистрофический понос и сыпной тиф… Тиф вместе с голодом и холодом сделали своё чёрное дело — унесли тысяч двадцать жизней.
Мог ли чем-нибудь удивить этих лагерников «беспредел» «уркаганов», когда они видали и не такое:
…Распространился бандитизм в лагере. Методы действия бандитских шаек были однообразны. Они заманивали к себе в норы намеченных одиночек с помощью подсылаемых зазывал, угощавших хлебом, куревом, обещавших путь к спасению. На краю гибели от истощения люди становились легковерными и наивными, как дети…
Завлечённый в нору, где было двое бандитов, такой обессилевший человек легко становился их жертвой. Ночью бандиты его душили, раздетый догола труп выбрасывали наружу и оттаскивали куда-нибудь подальше от своей норы. Добытая одежда и другие предметы через полицейских или через рабочие бригады выменивались на хлеб, сало и табак.
Нам пришлось подробно обрисовать эту картину, чтобы читатель понял: людей, которые смогли выдержать ПОДОБНЫЕ издевательства, запугать ГУЛАГом было уже трудно. Добавим сюда жгучую обиду, ненависть к лагерной администрации, к представителям власти и закона (попасть из вражеских лагерей в свои да при этом быть обвинённым в предательстве — можно понять, ЧТО испытывали по отношению к власти такие люди!). Вспышки ярости, злобной агрессивности, готовность на отчаянные поступки — это отличало в первую очередь именно узников концлагерей. Фронтовики обрели себя в «зонах» куда позже…
В фашистских концлагерях узники-«вояки» держались тем, что верили: вот придут наши, вот дождёмся победы — ради этого можно вытерпеть всё! В сталинских лагерях у них были отняты все надежды. Оставалась только ненависть…
«Власовцы»: дважды зэки и дважды предатели