Великие дни. Рассказы о революции

Раз он ехал по дороге на легковом автомобиле. Ехал он со своим штабом. Все, конечно, вооруженные. И даже гранаты висели у поясов. Машина была старенькая, разбитая, но лихость могла показать, да и шофер был лихой, а какой шофер — такова и машина.

Ехали они полями, и поля эти не имели ни конца ни края.

Смотрит Щорс на эти поля и говорит: "Смотрите, вот он, наш родной советский простор!"

Только он сказал это, схватил его за рукав адъютант и кричит: "Петлюровцы впереди!"

Видит Щорс: в облаках пыли мчится им навстречу грузовик. Полон грузовик вооруженных людей. И винтовки блестят в пыли, и пулеметы торчат по краям.

И видит Щорс: болтается над грузовиком голубой с желтым петлюровский флажок.

Катят обе машины навстречу друг другу, и свернуть машинам некуда. По сторонам дороги канавы, и очень глубокие. Только-только места разойтись найдется.

Все в машине Щорса схватились за оружие, а Щорс говорит шоферу: "Чуть позадержи ход, как сравняемся, и сразу на полный гони… Гони во весь дух!.."

Петлюровцы ехали пьяные, песни орали, но как увидели машину впереди себя, стали присматриваться, кто это едет навстречу.

Пыль клубится, ничего сразу не разберешь.

Стали они махать руками и шапками и кричать: "Стой, стой!"

Куда там! Летят машины навстречу, и нет уже силы их остановить. И если шоферы не угадают, врежутся машины одна в другую.

В такую отчаянную минуту снимает Щорс с пояса гранату, заряжает ее хладнокровно и встает в машине. И так летит навстречу петлюровцам.

А те не могут за пылью разобрать, что он делает. Только все орут свое: "Стой, стой!"

Уже совсем рядом машины. Видят петлюровцы красные звезды на фуражках и кожаные куртки перед собой. И видит Щорс, как свисают винтовки, видит страшные морды пьяных петлюровцев.

И как взревут тут петлюровцы: "Хто вы таки?" — И прямо в упор: "Да то ж коммунисты!"

Щорс как размахнется — и прямо в них, в толпу, гранату и кричит шоферу: "Полный!"

Как взовьется машина Щорса вперед, только свист в ушах, да через три секунды позади них — удар. Взорвалась граната.

А машина мчит и мчит, и поля уже не бегут по сторонам, а летят, как на крыльях. Только когда от быстроты сзади уже пыль стала стеной, убавил шофер ход и пыльным рукавом вытер пот со лба.

А Щорс сорвал с головы фуражку, стукнул ею о колено, сказал: "До смерти живы будем!" — и засмеялся.

1940

НИКОЛАЙ ТИХОНОВ МАМИСОН

В феврале тысяча девятьсот двадцать первого года крестьяне и рабочие Грузии восстали против своих угнетателей и попросили помощи у Советской России.

А жили они за большими снежными Кавказскими горами. Чтобы помочь им, надо было Красной Армии перейти через эти горы. Поручили Кирову это дело.

Киров немедленно собрал опытных, знающих горы людей и военных специалистов на совет. Рассмотрели они карту и увидели, что Красной Армии лучше всего перейти через горы в одном только месте. Это место называется Мамисонский перевал.

В летнее время через перевал идет дорога. Дорога идет петлями все выше и выше и потом круто опускается в Грузию.

По этой дороге летом можно проехать в телеге, можно верхом на лошади, можно пешком, только пешком немного утомительно.

А зимой, скажем в феврале, этот перевал непроходим. Там лежит такой высокий снег, что люди и лошади просто в нем тонут. Дороги нет никакой, с гор срываются лавины и грохочут вниз, в бурную реку. К такому перевалу и подойти-то нельзя, не то что его перейти.

— Это невозможно, — сказал один военный специалист, — нет, это невозможно. Подумайте, лавины могут всех засыпать, лошади на такую кручу не пойдут, люди замерзнут. Нет, это положительно невозможно, даже теоретически…

Киров строго посмотрел на него и твердо сказал:

— Теоретически невозможно, а коммунистически возможно…

Киров сам отобрал лошадей, велел самых сильных поставить вперед, сам проверил, как все обуты и одеты, тепло ли, осмотрел оружие.

Потом он на лошади несколько раз съездил к перевалу, говорил со стариками горцами, с командирами и красноармейцами.

Пока шли сборы в поход, Киров смотрел за каждой мелочью. При нем никто не знал усталости, все работали весело и много. Он спрашивал:

— Ну как, товарищи, пройдем?

И со всех сторон ему отвечали:

— Пройдем, товарищ Киров, а как же иначе! Конечно, пройдем.

Киров не мог идти с отрядом, хотя и очень хотел. Его вызвали в Москву на Десятый партийный съезд. Горячо простились с ним бойцы и тронулись в путь.

Удивителен был этот поход. Звезды ночью висели совсем близко над головой. Неба днем не было видно. Оно было закрыто тучами, туманы ползали по горам, сквозь туманы со скал срывались обвалы, и камни с грохотом сыпались в бурную реку Ардон.

Стоял мороз.

Местные жители выходили навстречу отряду и помогали как могли. Они вместе с красноармейцами отрывали тропу лопатами, указывали, где лучше пройти среди камней и провести коней, но все же говорили:

— Занесет вас, товарищи. Куда вы держите путь, там нет прохода…

А старики добавляли:

— Не было еще случая, чтобы зимой там проходили люди.