Великие государственные деятели Российской империи. Судьбы эпохи

4 января 1770 года Григорий Потемкин с отрядом в две с половиной тысячи человек столкнулся с турецкими силами, превышающими его почти в два раза. Что делать? Отступить, рискуя потерять много воинов, если турки бросятся в погоню? Уйти в глухую оборону, надеясь, что туркам просто надоест и они сами уйдут с поля боя? О том, какое решение принял Потемкин, рассказывает военный историк Борис Кипнис: «Потемкин не зря всю жизнь возил с собой библиотеку: этот бойкий русский ум возродил то, что, казалось, умерло вместе с Римской империей – знаменитый манипулярный строй легионеров. Он построил небольшое войско в пять батальонных каре по 500 солдат в две линии в шахматном порядке. Такому построению доступна любая местность. Под командой опытного легата легион преодолевает все: болота, кустарники, лес, холмы. И обрушивается на врага, когда тот его не ожидает. Когда нужно, их можно свернуть в когорты. Отразить атаку врага, а потом ударить. Вот так и поступил Потемкин. Турки не смогли пробиться через этот боевой порядок под огнем русских мушкетов и артиллерии. Восемь раз турецкие корпуса на различных пунктах дунайской обороны переходили реку и каждый раз их поражали именно таким способом. Только чума в тот момент смогла остановить наступление русской армии… Румянцев оценил идею Потемкина и, используя это построение, повел армию на великого визиря. Сегодня это кажется сказкой: у великого визиря в Молдавии было четверть миллиона солдат против 30 тысяч русских. За четыре недели Румянцев сначала разбивает 40-тысячный турецкий корпус при Ларге; через две недели – 70-тысячный при Рябой Могиле. И наконец, на берегах Кагула, имея 17 тысяч солдат, он сокрушает 150-тысячную армию великого визиря… У султана больше не было армии».

Недаром граф Румянцев в письме Екатерине хвалил Потемкина: «Сей чиновник, имеющий большие способности, может сделать о земле, где театр войны состоял, обширные и дальновидные замечания, которые по свойствам своим заслуживают быть удостоенными высочайшего внимания и уважения, а посему и вверяю ему для донесения Вам многие обстоятельства, к пользе службы и славы империи относящиеся…»

Кагульский обелиск. Современное фото

Потемкин участвовал в битвах при Фокшанах, Ларге и Кагуле, разбил турок при Ольте, сжег Цыбры, взяв в плен много турецких судов и 27 июля (7 августа) 1770 года награжден орденом Св. Георгия III степени.

В память о победе при Кагуле Екатерина велела установить в парке Царского Села Кагульский обелиск. Потемкину же она писала: «Я уверена, что все то, чего вы сами предприемлете, ничему другому приписать не должно, как горячему Вашему усердию ко мне персонально и вообще к любезному Отечеству, которого службу Вы любите. Но как с моей стороны я весьма желаю ревностных, храбрых, умных и искусных людей сохранить, то Вас прошу попустому не даваться в опасности. Вы, читав сие письмо, может статься зделаете вопрос, к чему оно писано? На сие Вам имею ответствовать: к тому, чтоб Вы имели подтверждение моего образа мысли об Вас, ибо я всегда к Вам весьма доброжелательна».

3

В любовных романах XVII – начала XVIII века завоевание благосклонности возлюбленной часто сравнивалось с осадой крепости. Была даже книга, написанная в 1679 году и изданная в России 1751-м, которая так и называлась «Подлинное известие о славнейшей крепости, называемой Склонность, ея примечанию достойной осады и взятья купно с приложенным чертежом». Характерно, что на чертеже был изображен не средневековый замок, а «правильная» крепость нового времени с бастионами, куртинами и равелинами, предусматривающая «пушечную дуэль». Руководствуясь чертежом и советами автора, начинающий полководец должен был «производить беспрестанную пальбу, и сперва оба равелины: Пренебрежения, лежащий против главных ворот, – минеровать; не менее ж и равелин Резвость – разорять». Равелины предлагалось разбить пушечным огнем, заминировать и взорвать, взять обломки штурмом. «И тотчас во оных против крепости укрепились и начали вести чрез весьма глубокий болотистый ров (препятствия) галерею противу трех болверков: Высокопочитания, Обнадеживания и Признания, дабы со всею возможною силою на оные напасть. Ибо наперед видно было б, ежели только хоть один из оных болверков взят будет, то крепость необходимо принуждена будет сдаться».

Другой метафорой, пришедшей прямо из эпохи Великих географических открытий было исследование новых земель, путешествие в неведомые края, поиск сокровищ. Самым известным романом, написанным в таком ключе, разумеется «Езда на остров Любви» Поля Тальмана, также написанный в XVII веке и переведенный на русский язык Тердиаковским. В нем любовь сравнивается с экзотической природой, которая влечет к себе человека неодолимой силой: