Великие княгини и князья семьи Романовых

Под руководством великого князя Академия художеств принимала участие в Международных и Всемирных выставках. Владимир Александрович познакомился в Академии с Альбертом Бенуа, который в 1895 г. стал хранителем Русского музея. Бенуа представил великому князю Сергея Павловича Дягилева, и Владимир Александрович стал одним из первых спонсоров первых «Русских сезонов» – гастролей труппы Дягилева в Париже в 1906–1909 гг. В 1906 г. Дягилев привез в Гран Пале на Осенний салон выставку «Два века русской живописи и скульптуры»: русские иконы и богатую экспозицию картин современных ему русских художников. В этот момент такие живописцы, как Анри Матисс и Пабло Пикассо, искали новый язык, новые пути в искусстве, и знакомство с русской живописью стало для них откровением.

В 1908 г., благодаря поддержке Владимира Александровича, Дягилев привез в Париж оперу «Борис Годунов» с Шаляпиным в главной роли. Постановки следующих «Русских сезонов» оформлял для Дягилева Лев Самойлович Бакст, который когда-то вынужден был уйти из Академии художеств, поступил в мастерскую Альберта Бенуа, был учителем рисования у детей Владимира Александровича и написал портрет его семьи (к сожалению, эта картина позже утеряна).

Может быть, художественные принципы Дягилева и других деятелей «Мира искусства» и не были близки великому князю, но он поверил в то, что именно Дягилев сможет, как никто другой, показать русское искусство Европе. Возможно, он даже понимал, что Дягилев представит русское искусство не как что-то имперски помпезное, не как мертвый музейный экспонат, не как царские регалии, подавляющие своим величием, а как невероятно яркое и самобытное переживание. Именно такими переживаниями стали балеты «Жар-птица», «Весна священная», «Петрушка», «Золотой петушок», «Шахерезада». И это сработало. Еще долгие годы не только в Европе, но и в Америке бредили голосом Шаляпина, музыкой Стравинского, декорациями Александра Бенуа, Николая Рериха и Льва Бакста, танцем Анны Павловой. Неслучайно французские искусствоведы называют «Русские сезоны» «ударной волной, которая не может успокоиться до сих пор».

Но великий князь не дожил до того, чтобы увидеть, какие блистательные результаты принесло то, что он когда-то поверил в Дягилева и поддержал его.

Ремесло великой княгини

Невестой великого князя стала Мария Александрина Элизабета Элеонора Мекленбург-Шверинская, получившая в России имя Марии Павловны. Жених и невеста познакомились в августе 1872 г. в Берлине. Тогда великий князь писал: «Принцесса Мария мне с первого раза чрезвычайно понравилась. Нельзя сказать, чтобы она была красавицей, но у нее чудные выразительные глаза, а что главное, она чрезвычайно умна, разговорчива и обходительна».

В отличие от многих немецких принцесс, принявших православие, Мария Павловна пожелала остаться в лютеранской вере. Ее свадьба с Владимиром Александровичем состоялась 16 (28) августа 1874 г.

Великий князь Александр Михайлович пишет: «Великая Княгиня Maрия Павловна принадлежала к царствовавшему дому герцогов Мекленбург-Шверинских. Ее брат Фридрих был мужем моей сестры Анастасии. Она была очаровательною хозяйкой, и ее приемы вполне заслужили репутацию блестящих, которой они пользовались при европейских дворах. Александр III не любил ее за то, что она не приняла православия, что породило легенду о ее „немецких симпатиях“. После смерти мужа она, в конце концов, все же перешла в православие, хотя злые языки и продолжали упорствовать, обвиняя ее в недостатке русского патриотизма».

Для новой великокняжеской четы построили особняк на Дворцовой набережной – каменный трехэтажный дом, напоминающий своей внешней отделкой флорентийские палаццо эпохи Возрождения. Внутри особняк оборудовали по последнему слову техники конца XIX в. – паровое отопление и вентиляция с подогревом и увлажнением воздуха, еду из кухни на второй и третий этажи доставляли на лифте, из покоев великого князя и княгиню в детскую вела слуховая труба, так что родители в любой момент могли связаться в няней и узнать о здоровье детей, в конце 1880-х гг. появилось электричество.

Владимир Александрович

Мария Павловна

До Рождества семья, как правило, жила в Царском Селе, где для них построили дворец, названный Владимирским. В начале января они переезжали в столицу, где оставались до конца апреля, а затем возвращались в Царское Село.

«В своих дворцах в Петербурге и в Царском Селе ее императорское высочество имела свой большой собственный двор. Выражаясь светски, он являлся миниатюрной копией царского двора… „Grande dame“ в лучшем смысле этого слома, но слишком требовательная в вопросах придворного этикета, великая княгиня великолепна в роли хозяйки, ведущей придворный прием», – вспоминал британский посол Дж. Бьюкенен.