Великие любовники

Вдохновленная примером своего командира, немногочисленная, голодная, плохо оснащенная королевская армия опрокинула врага. На этот раз Майен был разгромлен, и Генрих мог снова приступить к осаде Парижа. Он на несколько дней остановился в Ла Рош-Гийон у маркизы де Гершвиль, которая ему очень понравилась, но впервые его ухаживания натолкнулись на упорную добродетель маркизы. Это была одна из редких неудач короля.

Теперь он мог начинать штурм своей главной цели – Парижа. Но перед тем как начать приступ, он окружил город плотным кольцом, чтобы закрыть доставку туда боеприпасов и продовольствия. Одно за другим в его руки переходили предместья столицы: Сен-Дени, холмы Шомон, Монсо, Монмартр, на холме которого его артиллерия заняла идеальную позицию. Но взятие Монмартра было важно не только со стратегической точки зрения, в этом были замешаны и дела сердечные: в Монмартрском аббатстве жила очаровательная аббатиса Катерина де Бовилье, особа восемнадцати лет от роду. Монашеский сан не помешал ей броситься в объятия короля. У мадемуазель де Бовилье были прекрасные рекомендации: она была крестницей Марии Бабу де ла Бурдезьер, которую близкие люди называли прекрасной Бабу, а среди них были Франциск I и Папа Клемент VII! Нет ничего удивительного, что король частенько заезжал туда для прочистки печных труб.

Будучи протестантом, Генрих IV не придавал религии большого значения при выборе любовниц. Катерину де Бовилье потом сменила другая аббатиса, прелестная Катерина де Верден. Ей было двадцать два года, что не позволяло занять должность матери-настоятельницы аббатства Лоншам. Но при ней было все, чтобы удовлетворить набожность короля. Он сумел оценить заслуги юной матери, сделав ее настоятельницей монастыря Сен-Луи де Вернон. Эта новая связь дала повод пошутить одному из его боевых товарищей, маршалу Бирону:

– Все в Париже утверждают, что вы сменили религию!

– Как это? – спросил озадаченно Генрих IV.

И тут Бирон пояснил со смехом:

– Поменяли монастырь на Монмартре на монастырь в Лоншам![56]

Эти победы, сколь бы сладостными они ни были, все же не могли удержать надолго непостоянного монарха. Когда его связь с Коризандой переросла в нежную дружбу, голова и сердце короля оказались свободными. Именно в этой благодатной обстановке и появилась та, ставшая большой любовью короля – Габриэль д’Эстре[57]. Прекрасная Габриэль!

Обстоятельства, которые предшествовали их встрече, были достаточно необычными, поскольку их свел тогдашний любовник этой молодой особы. Роже де Бельгард был главным конюшим Генриха III и остался на этой должности при его преемнике. Как и король, он слыл большим охотником до дамских прелестей, и оба мужчины частенько обменивались игривой информацией относительно своих новых побед. Когда Бельгард стал часто восхвалять перед повелителем прелести этой девицы, Генрих очень заинтересовался, потребовал познакомить его с ней и отправился с главным конюшим в замок Кевр, где жила Габриэль. Стоило ему только увидеть ее, как он тут же безумно влюбился и потребовал от Бельгарда уступить ему ее. Бельгард подумал о своем будущем и подчинился. Но дело еще не было сделано: хотя девушке было всего семнадцать лет, она знала, как следовало поднимать ставки! У нее уже был довольно внушительный послужной список любовников: годом раньше герцог д’Эпернон предложил ее Генриху III, но тот не выразил желания, что было неудивительно. Зато кардиналу де Гизу, который, несмотря на сутану, очень любил женский пол, принял красавицу с восторгом. После его преосвященства Габриэль нашла прибежище в объятиях пиккардийского дворянина по имени де Ставей, но бросила его ради соблазнительного Бельгарда, по-настоящему влюбившись в него. Подобное раннее созревание могло бы удивить нас, если бы мы не знали родословной мадам д’Эстре. Ее бабка, уже упомянутая за ее галантные подвиги прекрасная Бабу, родила семерых дочерей, ставших достойными продолжательницами дела мамаши и по праву заслуживших прозвище «семь смертных грехов». Одна из этих «грехов», Франсуаза, вышла замуж за адмирала Антуана д’Эстре, маркиза де Кевра. Она подарила ему шестерых дочек, им дала воспитание сообразное той карьере, которую им желала. Это заставило господина д’Эстре сказать о жене так: «Эта женщина превратила мой дом в публичный».

Габриэль, последняя из выводка, готовилась пойти по следам своей дорогой мамочки. Странное дело, объяснения короля в любви оставили ее равнодушной. Она любила только Бельгарда, и Генрих был раздосадован такой реакцией, к чему он явно не привык. Больше того, когда он уезжал из Кевра, она сухо поставила его на место, не пощадив его самолюбие: «Я никогда не полюблю вас!» – сказала она ему.