Великие любовницы

Вот уже свыше триста лет интригует нас эта загадочная личность. И самое интересное — ее мало кто любит. Чаще ненавидят. Какую-то редкую антипатию, а нередко и ненависть вызывает эта одиозная личность, а в сущности, бедная королева, несправедливо обвиненная, несправедливо казненная и вообще-то достойная жалости и нашего сострадания. Но даже у нас, сердобольных женщин, никогда ее не видевших, не знающих, она вызывает не сострадание, а мстительное чувство: так ей и надо. Почему? Существуют, дорогой читатель, такие вот одиозные личности, которые какими-то непонятными, эманирующими из них биотоками, что ли, вызывают нашу неприязнь. Вспомните, как почти поголовно все женщины почему-то невзлюбили обаятельную умную жену одного современного правителя, хотя ничего плохого она никому не сделала. Но непомерная гордость, высокомерие, властность, плохо скрываемое презрение к «маленьким» людям — вот те черты характера, которые народ не прощает людям, стоящим на социальной лестнице выше их. По силе антипатии, какую до сих пор внушает Анна Болейн, вторая жена Генриха VIII, английского короля, с ней может сравниться только Мессалина, жена римского императора Клавдия Тиберия, любовница французского короля, а потом и его тайная жена Ментенон при Людовике XIV, да наша последняя русская царица Александра Федоровна, чью надменность некоторые историки фальшиво принимали за застенчивость. И полились на бедную, больную, вконец истерзанную царицу потоки ненависти: «Во всем виновата немка».

«Во всем виновата эта черная галка», — говорил народ про Анну Болейн. Собственно, что нас так раздражает в этой женщине? Что незнатная, из фрейлин дама, с шестью пальцами на одной руке, подозрительной бородавкой на шее, с каким-то намечающимся зобом, с зубиком, двухэтажно растущим над верхним «законным», сумела так очаровать короля, что он света белого кроме нее не захотел видеть, вконец из-за нее рассорился с римским папой, самостоятельно, вопреки воле папы, объявил свой первый брак недействительным и омотан сейчас одной мыслью, одной страстью: жениться на ней и сделать ее законной королевой? Да, это нас раздражает. И историки, которым самим господом богом и этикой предписано быть объективными, не могли удержаться от эмоций. К. Биркин, например, негодует так: «С кем вздумала соперничать и кого благодаря своему лукавству и коварству победила Анна Болейн? С дочерью короля, с законной женой своего государя. Она победила честную и прекрасную женщину. Она, будучи демоном, убила этого ангела»^[31].

Анна Болейн, жена Генриха VIII. Художник Г. Гольбейн-младший.

Высокомерие Анны Болейн ни с чем несравнимо, а ее иронический смех, ее сарказм, ее желание отравить и первую жену короля, и его дочь от этой жены, так влияющей на короля, что он их жизнь сделал просто невыносимой. А также где-то в глубине души мы просто по-женски завидуем королеве, сумевшей своими относительными прелестями завоевать страстную любовь короля. Сам Генрих VIII это потом будет объяснять «наваждением» и утверждать, что тут не обошлось без мистических сил. «Ведьма, ведьма», «это ведьма», — кричал Генрих VIII, и это эхом раздавалось по королевскому дворцу, проносилось по площадям, и это дружное эхо не мог заглушить вид топора, безжалостно нависшего над распростертым женским телом.

Но давайте по порядку. Генрих VIII, положительно остыв в любовном порыве к своей жене Катерине Арагонской и имеющий сколько-то там незначительных любовниц, вдруг увидел в свите своей жены фрейлину Анну Болейн. И ошалел от восторга. Все здесь не так, как принято, как быть полагается. Женщине того времени полагалось быть блондинкой, с ярко накрашенными щечками, покрытым белилами личиком, голубыми глазками и слегка подсурмленными бровками. А тут — какая-то черная галка! Лицо смуглое, как у арабки, волосы черные, цвета вороньего крыла, а глаза! О, эти дьявольские глаза, даже не карие, а самые что ни на есть иссиня-черные, испускающие… огонь! От этих глаз молодежь торопела и приходила в непонятный трепет и дрожала, как в лихорадке. Таково было влияние магических глаз Анны Болейн.