Исследователь природы, начинающий с аксиомы об универсальности закона причинности, не может не признать вечное существование; если он признает сохранение энергии, он не может отрицать возможность вечной энергии; если он признает существование нематериальных феноменов в виде сознания, он должен признать возможность вечной серии таких феноменов. И если обучение его не было напрасным и принесло лучший плод, который может принести исследование природы, то он будет в состоянии осознать, что когда Спиноза говорит: «Под Богом я разумею сущность абсолютно бесконечную, т. е. субстанцию, состоящую из бесконечно многих атрибутов», – то Бога, мыслимого подобным образом, отвергает (даже только в сердце) лишь величайший глупец. Физическая наука столь же не атеистична, как и не материалистична.
Крайне трудно представить, что эта необъятная и чудесная вселенная, так же как и человек, возникла по воле случая; это кажется мне главным аргументом в пользу существования Бога.
Если поверхностные головы, охотно выдающие себя за героев дня, не хотят признавать вообще ничего иного и высшего кроме материального, чувственно воспринимаемого мира, то такую смешную претензию отдельных лиц нельзя ставить в укор науке…
Есть и фанатичные атеисты, чья нетерпимость сродни нетерпимости религиозных фанатиков, – и происходит она из того же источника. Они похожи на рабов, по-прежнему чувствующих гнёт цепей, сброшенных после тяжелой борьбы. Они бунтуют против «опиума для народа» – для них невыносима музыка сфер. Чудо природы не становится меньше оттого, что его можно измерить человеческой моралью и человеческими целями.
При таких обстоятельствах не следует удивляться тому, что атеистическое движение, объявляющее религию преднамеренным обманом и выдумкой властолюбивых священников, у которого благочестивая вера в высшую силу над нами встречает лишь слова насмешки, усердно использует естественнонаучное познание, продолжая, якобы в союзе с ним, всё более быстрыми темпами оказывать разлагающее влияние на все слои народа по всей земле. Мне не нужно более подробно разъяснять, что с победой этого движения жертвами уничтожения стали бы не только наиболее ценные сокровища нашей культуры, но и, что еще ужаснее, – надежды на лучшее будущее.
Противоположность благочестию – исповедание атеизма, на практике оборачивающегося идолопоклонством. Атеизм столь бессмыслен и отвратителен роду людскому, что его мало кто исповедует.