Великие люди о Боге и вере

Сей Князь, названный церковию Равноапостольным /Святой Равноапостольный Великий князь Владимир – прим. сост./, заслужил и в истории имя Великого. Истинное ли уверение в святыне Христианства, или, как повествует знаменитый арабский историк XIII века, одно честолюбие и желание быть в родственном союзе с Государями Византийскими решило его креститься? Известно Богу, а не людям. Довольно, что Владимир, приняв Веру Спасителя, освятился Ею в сердце своем и стал иным человеком. Быв в язычестве мстителем свирепым, гнусным сластолюбцем, воином кровожадным и – что всего ужаснее – братоубийцею, Владимир, наставленный в человеколюбивых правилах Христианства, боялся уже проливать кровь самых злодеев и врагов отечества. Главное право его на вечную славу и благодарность потомства состоит, конечно, в том, что он поставил Россиян на путь истинной Веры; но имя Великого принадлежит ему и за дела государственные.

Н. М. Карамзин

Западнорусские переселенцы были уже христианами, когда перешли в новую родину и перенесли на финскую почву церковь восточного исповедания, со всеми её учреждениями. Несмотря на то, что языческое миросозерцание упорно держалось между колонистами, даже до позднейшего времени, название христианина стало отличительным их признаком посреди язычников-туземцев и надолго заменило сознание народности. Русский и православный в народном понятии одно и тоже; православный, хотя бы и не русский по происхождению, всё-таки считается русским; природный русский, но не православной веры, не признаётся за русского. И так в Великороссии христианская вера восточного исповедания стала народным знаменем, заступила место народности. Этим объясняется огромное политическое значение православия в Великороссии; в западной России оно получило его в последствии, под влиянием борьбы с римским католичеством.

К. Д. Кавелин

Так, сделать гражданский закон проводником нравственного начала, построить гражданский союз, в котором закон опирался бы на нравственное чувство и даже им заменялся, наконец, настроить личную волю на отречение от своих законных прав во имя нравственного чувства – вот три дела, которые прежде всего вспомнились мне при воспоминании о деятельности Церкви в устроении русского гражданского права и порядка.

В. О. Ключевский