Великие пары. Истории любви-нелюбви в литературе

История развивалась так. В начале 1920-х из Киева в Москву переезжает молодой, гениально одаренный пианист Генрих Нейгауз. Его жена Зина Еремеева – дочь генерала, умершего в 1904 году, когда ей было семь лет. Семья получала довольно большую пенсию от правительства, и Зинаида сумела окончить институт принца Ольденбургского. Она очень красива итальянской пышной красотой (мать ее итальянка), мать двух сыновей. Она младше Пастернака на семь лет, но в ней удивительным образом сочетаются приземленность, практичность, умелость – и при этом абсолютно неконтролируемые собственные страсти. Эта ее черта и стала основной в характере Лары. Вспомним: Тоня Громеко пишет мужу о Ларе, что такие женщины, как Лариса Юрьевна, конечно, прекрасны, они всё умеют, не умеют только распорядиться собственной судьбой. “Я родилась на свет, – пишет Тоня, – чтобы упрощать жизнь и искать правильного выхода, а она – чтобы осложнять ее и сбивать с дороги”.

У Зинаиды Николаевны в пятнадцать лет был роман с кузеном Николаем Милитинским. Он снимал для нее номер в киевской гостинице, она под черной вуалью к нему приходила. Когда Пастернак годы спустя, в 1935 году, рассказывает сестре своей в Берлине, что он хочет написать роман о девочке, которая в черной вуали ходит в номер к соблазнителю, сестра не может понять, откуда взялась эта пошлость.

Никакой пошлости. Это совершенно реальная история. Милитинский был намного старше кузины, ему было сорок пять, у него было двое детей. Но она любила его самым искренним образом, и он ее обожал. Умер он от тифа во время Гражданской войны и завещал своей дочери Кате посетить в Москве Зинаиду Николаевну и отдать ей ее подростковую фотографию с двумя черными косами. И Пастернак так ревновал Зинаиду Николаевну к ее прошлому, что эту фотографию разорвал – к ее изумлению и все-таки удовольствию. Когда же узнал ее историю, сказал Зинаиде: “Как я это все знал! Конечно, вам трудно поверить, что, первый раз это теперь слыша, я угадал ваши переживания”.

Он мог полюбить только женщину с драмой. И его любовь к Елене Виноград, героине “Сестры…”, невенчанной вдове Сергея Листопада, незаконного сына философа Льва Шестова, героически погибшего в 1916 году, была любовью к ее драме, ее трагедии, к потере жениха. Ему неинтересны были женщины благополучные.

Зинаида Николаевна при первом знакомстве с Пастернаком вовсе не была им очарована. Она вообще с Пастернаком знакомиться не хотела, потому что Ирина Асмус говорила о нем в таких восторженных тонах, что у нее априори возникло некое недоверие к этому образу. Она не понимала, о чем его стихи. И когда он спросил, нравятся ли ей его стихи, она так и ответила. “Он засмеялся и сказал, что готов писать проще”, – вспоминала Зинаида Николаевна.

Поворотным этапом их отношений стала совместная поездка Нейгаузов, Асмусов и братьев Пастернаков в Ирпень летом 1930 года. Зинаида Николаевна решила завести с Пастернаком легкий, необременительный флирт. И когда говорят, что Зинаида Николаевна чуть не погубила карьеру Нейгауза, уйдя от него, – трудно сказать, кто от кого уходил. Ведь внебрачный ребенок Нейгауза родился практически одновременно с ее романом с Пастернаком.

Пастернак же был не из тех, кто для легкого флирта годится. Увидев, как Зинаида Николаевна, неприбранная, босая, моет полы на веранде, он пришел в восторг: “Как жаль, что я не могу вас снять и послать карточку родителям за границу. Как бы мой отец – художник – был бы восхищен вашей наружностью!”

И дальше начинаются как бы случайные, на самом деле тщательно подготовленные встречи то на улице, то в лесу. Зинаида Николаевна собирает хворост – тут же встречается Пастернак и начинает рассказывать о том, что ему дома всегда приходится самому ставить самовар. Она говорит: “А Гарик ничего не умеет делать. Он однажды пытался поставить самовар, так он уголь положил в самовар, а воду залил в трубу”. Он: “Да, Женя тоже ничего не умеет делать”. Вот на этих разговорах о неуверенности и бытовой неприспособленности партнеров, об их собственной укорененности в жизни начинается постепенное сближение.

Есть замечательный мемуар Николая Вильмонта, переводчика, специалиста по немецкой литературе. Пропал в Ирпене какой-то мальчик, его искали по всем окрестным колодцам, куда он мог провалиться. И вот Вильмонт якобы видит, как Зинаида Николаевна сомнамбулически мешает багром в колодце, а рядом ее заговаривает Пастернак и она его мечтательно слушает. По воспоминаниям же Зинаиды Николаевны, никакой мальчик не пропадал, в колодец упало ведро, и она это ведро нашаривала. Но Вильмонту так и виделось облако страсти, их окружавшее.