Великие рыбы

Вскоре собрал Иван всех братьев, живших в Рильской обители, дал им наставления и поставил вместо себя нового игумена, Григория.

– Я же желаю отныне пребывать в тишине и безмолвии, – сказал Иван, глядя на опечаленную братию, – дабы покаяться в своих прегрешениях и испросить милости от Бога. А вы всегда поминайте в ваших молитвах меня, ибо ничего доброго не совершил я на земле.

Пытались братья удержать игумена – какое там!.. Ушел Иван, как уходил прежде из родного села Скрино, из монастыря Димитровского, из дупла, из пещеры и прочих своих жилищ; помолился и ушел. Только ненадолго остановился на пригорке и оглядел лежавшую внизу обитель: несколько хижин и строившуюся церковь. Да, доброе место, славное… Перекрестил его и направился в гору, выше и выше.

Сега съм у дома, в сърцето съм на Рила.
Световните злини, тревоги са далеч —
за тях е тя стена до небеса турила —
усещам се добър, почти невинен веч.
Духът ми се цери след жизнената битва,
вкушавам сладък мир във песни и молитва.

Так писал в 1891 году великий болгарский поэт Иван Вазов, бывавший в Рильской обители.

Сейчас я дома, в самом сердце Рилы.
Мирские горести, тревоги далеко —
от них меня стена твоя сокрыла —
почти невинен я, мне сладко и легко.
И дух, израненный в житейских битвах,
врачуется здесь в песнях и молитвах.

Место и правда было добрым. Монастырь несколько раз разрушался и восставал из развалин и пепла, делаясь еще краше.

В четырнадцатом веке его почти заново отстроил местный воевода Хрельо Стефан и сам принял в нем монашество; башня, выстроенная им, стоит и сегодня. Монастырь владел обширными лесами в Рильских горах и угодьями в соседних городах и селах: полями, виноградниками, лугами, водяными мельницами и рыбными ловлями.

С началом османского владычества жизнь в Риле какое-то время шла по-прежнему. Монастырь находился вдалеке от движения войск и расселения «агарян», как монахи звали турок. Османские султаны подтвердили своими фирманами привилегии, прежде жалованные монастырю болгарскими царями.

Но со временем и Рила стала подвергаться от Османов притеснениям, обидам и грабежам; к середине пятнадцатого века обитель была разрушена, все монахи побиты или разогнаны.

«Все было сожжено, – писал очевидец. – Лишь одна Хрелева башня торчала».

И снова монастырь поднялся из небытия. Три брата, Иоасаф, Давид и Феофан, возродили его; втроем в нем и игуменствовали. От султана Мурада Третьего был получен новый фирман. «Приказываю своим властям, чтобы монахи названного монастыря были признаны хозяевами тех вакуфных угодий, которыми до сих пор владели. Не впадайте же в искушение и не совершайте деяний, противных моей султанской воле и высоким моим предписаниям!»

Пошла в Рилу помощь из Руси. В декабре 1558 года рильские монахи добрались до Москвы, где правил «дед Иван», царь Иван Васильевич. Рильчанам была выдана грамота на проезд в Троице-Сергиев и другие монастыри, числом восемнадцать; там собрали они для Рилы богатую милостыню. Обращались они за подмогой в Москву и позже. В 1627 году писали царю Михаилу Феодоровичу про свою «нищету велию» и «насилия от рода агарянского»; так что даже священные сосуды, кресты и облачения пришлось заложить. И снова шла помощь.

В конце восемнадцатого века период «велией нищеты» проходит. Рильский монастырь становится средоточием болгарского возрождения и освобождения от иноземного ига.

Как писал в своей знаменитой «Истории славяноболгарской» святой Паисий Хилендарский: «Из всей болгарской славы, когда раньше в Болгарии были такие большие монастыри и церкви, в наше время Бог по молитвам святого отца Иоанна оставил целым только Рильский монастырь. Это приносит огромную пользу всем болгарам, поэтому все болгары обязаны хранить его и жертвовать святому Рильскому монастырю, чтобы не погасить великое болгарское благо и славу, которые они получают от Рильского монастыря по молитвам нашего святого отца Иоанна, славного болгарского святого».

И болгары охотно жертвовали. В монастырь стекались лучшие богомазы, зодчие и резчики… В 1833 году случилось новое несчастье. Взметнулось над обителью пламя, почти все строения были «опожарены». И снова Рила отстраивается, с еще большим благолепием: церкви покрываются удивительными росписями, не похожими ни на какие другие. На стенах пишутся лики не только болгарских святых, но и сербских, и русских.

А вот что вспоминал участник Русско-турецкой войны 1877–1878 годов Эдуард Владимирович Экк.