Великие шпионы

Один из нас имел знакомства в Военно-морском клубе; оттуда мы получили квитанцию, датированную 24 апреля, что майор Мартин является временным членом указанного клуба и ночевал там в период с 18 по 23 апреля включительно; помимо вклада в создание образа майора, эта квитанция служила свидетельством, что 24 апреля он еще находился в Лондоне.

Без особого труда мы раздобыли и счет за обручальное кольцо. Я обратился в ювелирный магазин «С. Дж. Филлипс» на Бонд-стрит, поскольку знал, что он ведет международную торговлю, значит, вполне вероятно, что в Германии имеются образцы бланков их счетов, сравнение с которыми поможет доказать подлинность счета в кармане майора Мартина. Счет был датирован 19 апреля, но из него следовало, что покупка сделана 15-го.

При получении этих и других документов мы столкнулись с некоторыми трудностями. Конечно, мы не могли объяснить, зачем нам нужно на самом деле то, что мы хотели от этих людей, но я считал, что одного намека, что эти бумаги требуются для каких-то секретных дел, достаточно, чтобы породить ненужные разговоры; с другой стороны, давая приемлемое объяснение, мы могли быть уверены в надежности людей, к которым обращались.

Поэтому я выдумал такую историю: некто подозрительный интересуется офицерами, которые испытывают материальные затруднения; нам нужны документы, свидетельствующие о нехватке денег, которые один человек смог бы оставить в комнате на виду у этого подозрительного типа. А тогда мы посмотрим, что он будет делать дальше. В такое объяснение люди верили и охотно помогали — и ни один не проговорился даже намеком.

То, что можно назвать кордебалетом среди документов, мы получили; теперь требовалось сотворить «солистов».

Прежде всего нам нужно было добыть приличную фотографию Пам, невесты майора Мартина. Мы решили просить фотографии у самых привлекательных девушек в различных учреждениях для процедуры опознания: снимки одного-двух подозреваемых перемешивают с множеством фотографий совершенно невинных людей и просят свидетеля выбрать среди них лицо, которое он видел. Снимков набралось великое множество. Мы выбрали совершенно очаровательную девушку, а остальным вернули их фотографии. Та, которую мы выбрали, работала в военном министерстве и имела допуск высшей категории, поэтому мы имели право сказать ей, что хотим использовать ее фото как вымышленной невесты в одной операции, на это девушка дала согласие.

Никто из нас не имел склонности к сочинению любовных писем, — в конце концов, мы же не обладали женским видением мира, — и не так просто было спросить какую-нибудь девушку, способна ли она сочинить первоклассную песнь любви. Поэтому мы попросили одну девушку из министерства найти нам такую писательницу. Она взялась за это, но никогда не назвала имени той, которая составила два замечательных письма, найденных на теле майора Мартина.

Я решил, что первое из этих писем будет на бумаге для заметок моего зятя, будучи уверенным, что ни один немец не устоит перед «чисто английским звучанием» адреса «Манор-хаус, Огборн Сент-Джордж, Мальборо, Уилтшир». Датировано оно «воскресенье, 18 го» и выглядит следующим образом:

Манор хаус,

Огборн Сент-Джордж,

Мальборо, Уилтшир.

Телефон: Огборн Сент-Джордж, 242. Воскресенье, 18-го.

Милый, я полагаю, что провожать таких, как ты, на вокзале — один из неприятнейших видов спорта. Уходящий поезд может оставить зияющую дыру в жизни, которую отчаянно — и совершенно напрасно — пытаешься заполнить тем, чем тешилась целых пять недель назад. Тот замечательный погожий денек, что мы провели вместе… О, я знаю, что это уже давно сказало, по если бы изредка можно было останавливать время хоть на одну минуту… Но что толку в этих рассуждениях. Соберись с духом, Пам, и не будь маленькой дурочкой.

От твоего письма мне стало немного легче — по я ужасно рассержусь, если ты будешь и дальше превозносить меня до небес — я совсем не такая уж замечательная, в чем, боюсь, ты скоро убедишься. Вот я и провожу уик-энд в этом божественном месте, а мама и Джейн очень добры и внимательны — даже чересчур, мне тут безумно скучно, и я с нетерпением дожидаюсь понедельника, чтобы вернуться на чертову мясорубку. Так по-идиотски растрачивать время!

Билл, дорогой, дай мне знать, как только устроишься и сможешь замышлять какие-то планы, и, пожалуйста, не давай им послать тебя в те ужасные дебри, куда сейчас принято отправлять мужчин — теперь когда мы нашли друг друга в целом свете, не думаю что смогу это вынести…

Со всей моей любовью,

Пам.

За этим письмом следовало другое, на двух листах простой бумаги, какую в правительственных учреждениях используют для вторых и третьих экземпляров на машинке. Оно было помечено «Контора, среда, 21-го» и исполнено сначала нормальным почерком, который под конец сменился размашистыми каракулями видимо, девушка поспешно заканчивала его, заслышав шаги возвращающегося начальника. Вот оно:

КОНТОРА Среда, 21-го.