Великие шпионы

И враг не в лучшем положении. Немцы живут на картошке, в армию забирают пятнадцати летних, трещины, появляющиеся в прочном здании империи, заделывают самыми жестокими мерами. Немецкие мирные предложения, сделанные несколько недель назад, были пустой отговоркой, рассчитанной на отказ, чтобы генеральный штаб мог призвать собственных граждан и готовых отложиться австрийцев к новым жертвам. В помещении № 40 подозревали, что именно это было целью, потому что не видели никаких признаков того, что германское руководство рвется к конечной победе в меньшей степени, чем союзники.

У Англии еще оставалась решимость, но уже не было денег и, что гораздо хуже, новых идей. Вновь назначенные командующие буксовали на месте; они не ставили под сомнение необходимость продолжать наступление на Западном фронте, спорили лишь о том, в каком месте биться головой о стену. Никаких перспектив не было видно.

Монтгомери и де Грей рассматривали плотные ряды цифр, которые им предстояло перевести на понятный язык. Они не ожидали ничего, кроме очередных нудных рассуждений на тему мирных переговоров, каких уже насмотрелись в перехваченной корреспонденции между Берлином и Вашингтоном. Это было любимым коньком президента Вильсона. Упорно желая прекратить войну, он пытался навязать компромисс воюющим сторонам, не понимая, что ни те, ни другие не пойдут ни на какие уступки. Берлин продолжал заигрывания, чтобы сохранить нейтралитет США. Эта переписка нервировала союзников. От Америки им нужно было не посредничество, а огромная, свежая, необузданная сила. Ничто другое не могло вывести войну из тупика. Оружие, деньги, корабли, солдаты — все, в чем нуждались союзники, в Америке имелось в изобилии, но Вильсон не двигался с места. Этот проповедник в пенсне невозмутимо поучал тех и других, как им надлежит себя вести. Похоже, ничто не в силах было стронуть американцев, пока Европа не будет истощена до последней крайности.

Де Грей скользнул взглядом по верхней группе цифр в послании: 13042. Значит, это вариант 13040 немецкого дипломатического шифра. Он обратил на это внимание Монтгомери, который отпер сейф и достал оттуда книгу так осторожно, словно это была бутыль с ядом. Хотя на ней не были нарисованы череп и кости, того и другого в истории ее появления было более чем достаточно, потому что для того, чтобы добыть эту книгу, обшаривали морское дно и пролили немало крови[26]. Это был экземпляр немецкой книги шифров № 13040. Затем Монтгомери извлек другую книгу, в которой содержалось все, известное в помещении № 40 о вариантах этого шифра. Кропотливо подбирая и сопоставляя сотни перехваченных документов, они продвинулись в решении этих вариантов и частично воссоздали ключ для случаев, подобных тому, с которым они столкнулись сейчас.

Сначала дешифровщики поискали подпись, по которой можно было судить о характере депеши. Группа из ряда 90000 — 97556 — оказалась третьей с конца в последнем ряду. Такие большие числа при зашифровке обычно оставляют для фамилий или особых, редко употребляемых слов, которые могут следовать после основного кода. Справляясь с прежними расшифровками, Монтгомери и де Грей занялись числом 97556. Послушно, словно по мановению волшебной палочки, оно преобразовалось в фамилию, прекрасно им известную: Циммерман, статс-секретарь министерства иностранных дел Германии.

Вернувшись к началу, они поискали адресат, но вместо фамилии перед ними появились слова: «Совершенно секретно» и дальше: «Лично в руки Вашему Превосходительству». Поскольку депеша была ядре сована в Вашингтон, «превосходительством» должен был быть немецкий посол граф фон Бернсторф.

Пока все обычно, подумали они, но вдруг появилось неожиданное слово — «Мексика». Интересно, зачем немцам понадобилась Мексика, подумали они с возрастающим любопытством, разобрали слово «союз» и затем, к вящему своему удивлению, «Япония», которое вскоре появилось в сочетании «мы и Япония». Дешифровщики обалдело переглянулись между собой. Неужели Япония, одна из держав Антанты, переходит на другую сторону? С обостренным интересом они набросились на шифр, а потом воцарилось полное молчание, только рука быстро выводила буквы. Лихорадочно перелистывались страницы книги шифров, исписанные листки летели в корзину, но все новые и новые слова выстраивались в связный текст и, несмотря на множество пробелов, вырисовывался смысл.