Великие шпионы

Любопытно, 28 ноября Токио заявил, что ответ с объявлением о разрыве переговоров будет отправлен «через несколько дней», это было своего рода предварительным уведомлением. Поэтому следовало ожидать позднейшего сопроводительного указания и четырнадцатичастного послания, и любой ответ, кроме отрицательного, считался в Вашингтоне в высшей степени невероятным; только послы Курусу и Номура еще на что-то надеялись. Тринадцатая часть ответа из Токио почти дословно совпадала с сообщением посольству в Берлине от 30 ноября о предстоящем разрыве переговоров. В этой депеше в Берлин говорилось об «оскорбительном пункте», по которому в случае вступления США в войну в Европе в любое время Японской империи не будет разрешено оказывать содействие Германии и Италии. Один лишь этот пункт, отмечали в Токио, «отвергает всякую возможность ведения переговоров на базе американских предложений».

Поскольку содержание японской ноты можно было предвидеть заранее, временем этого сигнала следует считать момент начала ее передачи в субботу утром, а не момент, когда она легла на стол генералу Маршаллу и адмиралу Старку вскоре после 9.30 утра в воскресенье. Только одна информация, полученная по «Маджик», давала основание ожидать разрыва переговоров. В сочетании же с данными о перемещениях японского флота и армейских частей она позволяла даже примерно определить дату этого разрыва. Если верить в разведку средствами связи вообще, то хотя бы это должны были предвидеть.

В высшей степени маловероятно, что однозначный окончательный сигнал — шифром или в иной форме будет послан вообще, а если послан, то будет перехвачен, а если перехвачен, то правильно понят и при этом еще останется достаточное время, чтобы предпринять ответные действия. Действовать надо до того, как этот окончательный сигнал появится в эфире.

При рассмотрении этих перехватов последнего дня не так важно установить точное время в субботу или воскресенье, когда их получили высшие руководители, как выяснить, что они делали с информацией, полученной раньше. Если они понимали разрыв переговоров как намерение Японии объявить войну США, то доказательства в их распоряжении уже были. Единственным возможным исключением является указание о вручении в 13 часов, что, как мы теперь знаем, указывало на час нападения, хотя и не называлось место. Однако для многих высших должностных лиц смысл этого указания стал понятен лишь задним числом. И несмотря на распространенное убеждение в огромной важности этих полученных в последнюю минуту сигналов, их роль была не столь уж велика. Никто всерьез не верил — во всяком случае, настолько, чтобы предпринимать немедленные действия, — в то, что заранее объявленный японцами разрыв переговоров означает одновременно и начало войны с Соединенными Штатами. В материалах, полученных по «Маджик», не содержалось ничего, прямо указывающего на такую возможность. А даже если бы там и было что-то подобное, нигде не говорилось, что объектом нападения станет Перл-Харбор.

Конечно, следует различать то, как воспринимаются сигналы о предстоящем событии до этого события и после него. Задним числом, когда мы уже видим прямую связь между сигналом и событием, нам кажется, что мы никак не могли не заметить эту очевидную связь. При этом мы забываем, что сигнал поступил среди тысяч других, разноречивых сообщений, что из его содержания могла вытекать не только та катастрофа, что разразилась на деле, но и множество других вариантов.

Эту головоломку никогда не удастся разгадать до конца. Те сигналы, на которые потом ссылаются командиры на местах, до события выглядят маловразумительными и полными неопределенностей. Только потом кажется, что они громко возвещали о грядущем бедствии, когда оно уже произошло и отпадают все другие объяснения, возможные до события.

Любые решения принимаются в условиях неопределенности, даже те, что исходят из понимания чисто природных явлений. Но особенно трудно принимать решения, основываясь на понимании намерений других, тем более намерений врага. Эти намерения сложны и запутаны, они меняются в промежутке между временем получения сигнала и временем наступления события. Иногда они намеренно затуманены или откровенно лживы, если рассчитаны на обман противника.