Великие шпионы

Даже законную тысячу долларов в месяц группа получала не всегда, и Зорге было приказано экономить на всем, на чем только можно. Клаузен в конце 1940 года получил указание использовать прибыли своей фирмы «для нужд группы». Такое крохоборство Четвертого управления ускорило его разочарование в коммунистической идеологии. С этого времени он не спешил сдавать бухгалтерскую отчетность, хуже того, не спешил уничтожать полученные и отправленные сообщения и передавать по радио срочные материалы. Таким образом, прижимистость московского Центра поставила под угрозу безопасность разведывательной сети и дала в руки японской полиции важнейшие улики после обыска в доме Клаузена.

Только самому Зорге и Клаузену, который был завербован Четвертым управлением непосредственно в Германии, были известны имена начальников. Мияги работал в японской секции коммунистической партии США и был направлен в Японию «с краткосрочным заданием» неопознанным агентом Коминтерна. Он порвал связи с американской компартией и имел строжайшее указание не связываться с товарищами в Токио.

Поначалу Мияги считал, что группа состоит толь ко из Зорге и него, но через несколько месяцев понял, что в нее входят также Вукелич, Одзаки и Клаузен.

Подобно Мияги, Вукелич полагал, что его завербовала в Париже «организация, непосредственно входящая в Коминтерн» и не связанная ни с одной национальной компартией. «Зорге никогда не уточнял, что это за организация».

Одзаки имел более ясное представление о своей группе. Он узнал от левой американской журналистки Агнес Смедли в Шанхае, что числится в московских списках под псевдонимом «Отто» и работает на какую-то секцию Коминтерна.

Из практических соображений Зорге ограничивал контакты между членами своей группы. Клаузен как радист и казначей знал хотя бы псевдонимы и клички каждого из них, но и он ни разу не видел Одзаки до последних дней существования сети, а имя Мияги узнал только после ареста. Одзаки видел Клаузена только один раз и не знал его имени. С Вукеличем он не встречался никогда. Зорге всегда тщательнейшим образом планировал встречи со своими помощниками. Он единственный был непосредственно связан с основными членами группы. Легче всего было общаться с Клаузеном. Оба они состояли в Немецком клубе в Токио, и встречи двух соотечественников были вполне нормальными. Чаще всего они виделись в доме Зорге. Единственная опасность заключалась в том, что передаваемые документы могли быть обнаружены при обычном полицейском осмотре машины Клаузена. Хорошо обученный радист каждый раз ездил к Зорге разными путями, а на случай неприятностей был разработан простой код, подразумевавший присутствие любовницы. Зорге однажды сказал Клаузену: «Если у меня горит фонарь над крыльцом, не заходи: значит у меня гости».

Как правило, встречи обговаривались заранее, даже открыто по телефону.

Зорге и Вукелич были коллегами по работе, а потому встречались часто и открыто в доме последнего, пока он не развелся с Эдит. Действительно, не было смысла соблюдать строгие меры предосторожности при встречах трех европейцев в группе. Как выразился Зорге: «Строго придерживаться долгое время этого теоретического принципа затруднительно и становится пустой тратой времени».

Гораздо опаснее было общение между европейцами и японцами, поскольку полиция всячески препятствовала контактам иностранцев с местным населением.

Зорге старался сам поддерживать связи с Одзаки и Мияги, тщательно подготовленные встречи с ними проводил в неприметных ресторанчиках, каждый раз в новых, «но с течением времени становилось все труднее подыскивать незасвеченное место».

Зорге и Одзаки регулярно виделись раз в месяц, но нараставшее международное напряжение вынудило их встречаться чаще. После нападения Гитлера на СССР они сходились каждый понедельник. Как правило, Одзаки заказывал столик на свое имя, а иногда они беседовали в ресторане «Азия» в здании Южно-Маньчжурской железной дороги, где Одзаки снимал рабочее помещение.

После начала войны в Европе было решено, что ввиду усилившейся слежки за иностранцами в Токио будет менее рискованно встречаться в доме Зорге. Хотя он находился рядом с полицейским участком и, несомненно, был под непрерывным наблюдением, не было ничего необычного в том, что один из ведущих японских журналистов Одзаки заходит в гости к знаменитому немецкому коллеге, а вероятность подслушивания разговоров в частном доме была намного меньше, чем в ресторане.

Одзаки и Мияги часто собирались вместе в ресторанах, а потом нашли хорошее прикрытие для визитов художника в дом Одзаки: он взялся учить его дочь рисованию.

За девять лет действий группы — не считая последних месяцев — не было никаких признаков того, что перемещения ее ведущих членов и встречи между ними вызывают какие-то особые подозрения со стороны японской полиции.

Главной и постоянной угрозой, нависавшей над повседневной работой каждого из членов группы, была возможность того, что при регулярном досмотре машины или дома у кого-то из них будут обнаружены компрометирующие материалы.