Великие шпионы

Больше всех рисковал Клаузен. В машине он часто возил радиопередатчик в черном мешке, потому что вел передачи из разных домов. Несколько раз он был на грани провала.

Один такой случай произошел осенью 1937 года.

«Я поехал на такси из своего района, чтобы, как обычно, передать сообщения в Москву, и, оказавшись в доме Вукелича около 14 или 15 часов, заметил пропажу бумажника, который был в левом кармане брюк. Я бросился на улицу, но такси уже не было. В бумажнике были 230 иен японских денег, мои водительские права с фотографией и текст финансового отчета на английском языке, который следовало передать в Москву. У Вукелича мы должны были переснять его на пленку. Другие шифровки, к счастью, хранились в моем черном мешке. Видимо, я оставил бумажник в такси, потому что помнил, что доставал его и открывал. Разумеется, я не заметил номера такси. Я растерялся, рассказал Вукеличу, что потерял бумажник и много денег, и спросил, что он мне посоветует. Он был болтлив, и я боялся, что он расскажет Зорге о пропаже бухгалтерского отчета, поэтому умолчал о последнем обстоятельстве. На следующий день я набрался смелости заявить об утере в бюро находок столичной полиции. Я сказал, что потерял деньги, водительские права и клочок бумаги с английскими записями. Бумажник так и не нашли. Несколько дней я ходил сам не свой».

Одзаки передавал Зорге весьма конфиденциальные сведения из японских правительственных кругов, но делал это только устно; после беседы Зорге записывал эту информацию и отдавал Клаузену для передачи по радио. Материалы и документы, которые время от времени добывал Одзаки, он давал переводить на английский Мияги, а тот уже относил перевод Зорге.

Материалы, которые Зорге получал в немецком посольстве, он фотографировал либо сам в помещении, либо, если удавалось их вынести, отдавал переснимать Вукеличу; все документы, накопленные группой, передавались время от времени появлявшимся курьерам.

В этой системе не было никаких проколов до самого ареста группы, когда у всех ее участников дома были обнаружены компрометирующие материалы. Именно на этом основывались первоначальные обвинения на допросах.

Еще одну угрозу для группы могло представлять то, что ее члены в той или иной степени доверялись женщинам. В тюрьме Зорге писал: «Женщины абсолютно непригодны для разведки. Они ничего не смыслят в политике и других делах, и я никогда не получал от них действительно интересной информации. Поскольку они были бесполезны, я не привлекал их к работе своей группы».

Видимо, многочисленные похождения с женщинами во время пребывания Зорге в Токио никак не были связаны со шпионажем, и он никогда не смешивал работу и личную жизнь.

В течение восьми лет группа Зорге работала безнаказанно, если не считать того, что японские связисты перехватывали не поддающиеся расшифровке сообщения. С технической точки зрения деятельность этой сети следует признать образцовой. Позднее Зорге писал: «Я сам удивлялся, что многие годы занимался секретной деятельностью в Японии и не был разоблачен властями. Считаю, что моя группа (ее европейские члены) избежали этого потому, что имели легальные занятия, которые давали нам высокое положение в обществе и вызывали к нам доверие. По моему убеждению, все иностранные разведчики должны иметь такие профессии, как журналист, миссионер, коммерсант, и т. п. Полиция не обращала на нас особого внимания, разве что посылала детективов в штатском опрашивать прислугу. На меня ни разу не пало подозрение. Я никогда не боялся, что наша работа провалится благодаря иностранным членам группы, но очень беспокоился, что мы провалимся из-за наших агентов-японцев, и именно так и произошло».

Дэвид Дж. Даллин 8. Красная капелла

Из книги «Советский шпионаж»