Великие шпионы

Однако прошло не менее часа, пока Фукс вернулся. Он сел за стол и снова начал читать. Это заняло еще полчаса, а Арнольд все наблюдал. Наконец, в половине первого ночи Фукс поднялся, выключил свет, запер кабинет, сел в машину и поехал домой. Тогда Арнольд зашел в кабинет и убедился, что бумаги, которые читал Фукс, были малозначительными. Они также остались неубранными, и никто не входил в кабинет, пока там не произвели официальный обыск после ареста Фукса.

Утром в понедельник, 30 января, Фукс уехал поездом в Лондон. Он вышел на Паддингтонском вокзале в 10.45, и Скардон отвез его в военное министерство, где ждал Перрин. Фукс вдруг заявил, что вспомнил кое-что о своих связях с русскими. По его словам, он был уверен, что другие ученые, помимо него, тоже работают на русских. Вспомнил он и место последней встречи со связным, на которую не пришел. Это был паб «Пятнистая собака» в Путни или другой, у станции метро «Вуд-Грин».

Скардон начал официальную встречу с Перрином с заявления, что Фукс решился признаться во всем. Перрин ответил, что запасся бумагой, и они приступили к работе. Они перечислили все встречи за семь лет в хронологической последовательности, отмечая время, место и содержание переданной Фуксом информации: его месячные отчеты, когда в 1942 году он работал в «Тьюб эллойз» в Бирмингеме, затем технологию газодиффузионного процесса в Нью-Йорке, конструкцию плутониевой бомбы в Санта-Фе и, наконец, в Харуэлле — информацию о ходе послевоенных британских атомных исследований.

Это заняло много времени, и через пару часов они сделали перерыв на ленч. Они направились в отель позади военного министерства, рядом со Скотланд-Ярдом, но там не оказалось свободных мест, и они сели в закусочной. Потом снова принялись за работу.

Фукс повторил Перрину свое мнение, что другие ученые работают на русских, причем очень давно. Например, в самом начале своей шпионской деятельности, когда он еще находился в Англии, русские просили его выяснить подробности процесса электромагнитной сепарации изотопов в Беркли, в Калифорнии, а в то время никто из английских физиков об этом не имел ни малейшего понятия.

К четырем часам протокол был составлен. Затем Фукс уехал в Харуэлл, а Перрин отдал перепечатать свои записи — получился объемистый документ на многих страницах. Теперь власти были удовлетворены. У Фукса предстояло выяснить еще многое, но главное они знали. Пора было арестовывать шпиона.

В это время в Англии проходили выборы, в результате которых лейбористы удержались у власти незначительным большинством, и это обстоятельство крайне усложняло юридические формальности. Сначала следовало ознакомить с признаниями премьер-министра Эттли. Затем требовалось найти генерального прокурора, сэра Хартли Шоукросса, который находился где-то на севере Англии. Шоукросс прочел дело в поезде на обратном пути в Лондон, а тем временем Специальный отдел Скотланд-Ярда и другие службы работали над формулировками обвинительного заключения. Все это заняло два дня, и только 2 февраля была получена санкция на арест.

По соображениям безопасности нельзя было производить арест в Харуэлле, где еще никто не знал о расследовании. Решено было вызвать Фукса в Лондон, для чего Перрин должен был позвонить ему и пригласить на новое собеседование. Арест должен был состояться в кабинете Перрина в «Шелл-Мекс хаусе». Перрин согласился, хотя и без особого восторга. Его уговорили с условием, что сам он не будет присутствовать при аресте. Утром 2 февраля Перрин позвонил Фуксу и сказал:

— Можете приехать сегодня днем?

Фукс ответил, что может и выедет из Дидкота поездом, который прибывает в Паддингтон в 14.30; езды было чуть больше часа.

Было решено, что капитан 3 ранга Леонард Берт из Скотланд-Ярда явится в кабинет Перрина к 14.30 с обвинительным заключением и ордером на арест. Нервничавший Перрин ждал целых полчаса, но никого не было. Он позвонил в Скотланд-Ярд, и его заверили, что капитан Берт едет. В три часа секретарша доложила, что пришел Фукс. Перрин приказал держать его в приемной, пока не появится Берт, и в отчаянии снова принялся названивать в контрразведку.

Наконец, в 3.20 приехали Берт и инспектор полиции, которых немедленно провели в кабинет. Задержка была вызвана тем, что в последнюю минуту редактировали обвинительный акт. Затем послали за Фуксом, который дожидался в соседней комнате. Перрин поспешно представил его Берту и тут же выскользнул из кабинета. Берт зачитал обвинение и объявил Фуксу, что тот арестован. Фукс ничего не сказал. Он сел в кресло хозяина кабинета и спросил, можно ли видеть Перрина.

Берт согласился и пригласил Перрина. Лицо Фукса было совершенно серым. Вот когда рухнул мир мечтаний, и, глядя в глаза Перрину, он издал последний крик отчаяния:

— Вы понимаете, что это значит для Харуэлла?

Полицейские записали эти слова и отвели Фукса в участок на Боу-стрит.

По завершении судебного процесса 1 марта 1950 года главный судья Годдард заявил: