Великие шпионы

Примерно за год до описываемых событий один из радиопеленгаторов женевского аэропорта бесцельно крутил ручку настройки. Никаких самолетов в расписании не значилось, так что слушать ему было некого, и он от скуки прохаживался по коротковолновым диапазонам. Вдруг он уловил сильный сигнал. Передача шла азбукой Морзе, но шифром и в любительском режиме. Это его заинтересовало, поскольку с началом войны любительская радиосвязь в Швейцарии была запрещена, и в любом случае любители не передают группы из пяти цифр. Он записал позывные, частоту и доложил начальству, и таким образом сведения попали в Бупо и армейскую контрразведку.

Начали следить за передатчиком и запеленговали его местонахождение в Женеве. В ходе следствия обнаружился еще один передатчик в Женеве, работавший в том же режиме. Это были радиостанции Болли и Амеля. Швейцарская полиция считала, что передачу ведут либо английские разведчики, либо местные коммунисты на Германию. Видимо, в тот же период была запеленгована третья радиостанция в Лозанне.

Почему швейцарцы больше года ничего не предпринимали и обрушились на эти передатчики только осенью 1943 года, я не знаю. Возможно, они думали перехватить побольше материалов в надежде раскрыть шифр, не исключено и то, что они не хотели препятствовать работе, как они считали, союзных разведок. Может, они вообще не стали бы ничего делать, если бы не давление абвера, который представил им доказательства. Ответ следует искать в швейцарской полиции и генеральном штабе. Факт тот, что вплоть до этой осени радиостанции не трогали, а потом вдруг быстро ликвидировали их.

Были задействованы подвижные радиопеленгаторы, но не так-то просто было обнаружить два передатчика в плотно застроенном центре Женевы (именно потому мы их там и разместили). Когда прослушивание позволило сузить район поисков, швейцарцы прибегли к другой тактике, которую, скорее всего, придумали немцы для нахождения передатчиков союзников в оккупированных странах. Как только передатчики начинали работу, власти последовательно отключали подачу электроэнергии в каждом доме. Заметив, что передача прекратилась, они могли быть уверены, что нашли дом. Таким образом они вышли на радиостанции Бол ли и Амеля.

Утром 9 октября я сидел в кафе и пил кофе. В первом выпуске «Трибюн де Женев» я нашел крохотную заметку о том, что в Женеве обнаружен тайный коротковолновый передатчик и что радисты арестованы. В следующих выпусках этого сообщения не было, и то, что оно попалось мне на глаза, было чистым везением. Ночью я слушал, как Центр напрасно вызывает Амеля, и боялся самого худшего. Наутро у меня зазвонил телефон, и я услышал голос Радо:

— Извини, но Эдуарду стало намного хуже, пришлось вызвать врача. Он проконсультировался кое с кем и считает, что нет другого выхода, кроме как положить беднягу в больницу.

Я сочувственно хмыкал, лихорадочно обдумывая, что делать. Значит, единственным надежным средством связи с Центром остается моя радиостанция, возможно, изредка удастся задействовать Болли (тут я ошибался). Тон у Радо был неподдельно взволнованный. Раз уж «врач» занялся Амелем, значит, и Радо грозит попасть в «больницу».

Пару дней спустя он позвонил и сказал, что приедет ко мне вечером. Раньше он никогда этого не делал, выходит, сильно напуган. Он сообщил, что арестованы не только супруги Амель, но полиция ворвалась в квартиру Болли и арестовала Маргарет. Амель был застигнут на месте преступления, когда вел передачу; Маргарет тоже, но ее преступление было иного характера — ее обнаружили в постели с Петерсом, агентом абвера, сумевшим более чем успешно втереться в доверие к этой женщине. К неудовольствию абвера, Петерс тоже был арестован как соучастник!

Мы так и не поняли, почему швейцарцы, добившись столь многого, под конец операции работали спустя рукава. Они не держали выявленные дома под наблюдением, иначе сумели бы схватить всю группу, включая Радо. Последний едва избежал ареста, придя к Амелю через несколько часов после налета полиции, когда в квартире еще шел обыск. К счастью, он не забыл взглянуть на часы, выставленные в витрине мастерской, и положение стрелок предупредило его об опасности. В нормальных условиях стрелки показывали полдень. Во время передачи или при наличии угрозы их переставляли на другое время. Поскольку Амель в момент ареста работал на передатчике, стрелки сигнализировали опасность, и таким образом Радо получил предупреждение до того, как успел постучать в дверь и попасть в руки полиции.

Все это мы доложили Центру через мой передатчик, который теперь остался единственным средством связи. Шеф выразил сочувствие, но заявил: от Люси идет настолько важная информация, что мы обязаны продолжать работу, а нам с Радо при содействии местных коммунистов следует постараться завербовать новых радистов и собрать новые передатчики.