Читаем Великие стервы России. Стратегии женского успеха, проверенные временем полностью

Урок 8. Не бойся своего возраста! Начинать новую жизнь никогда не поздно. Возраст – понятие относительное. Тебе всегда будет столько лет, на сколько ты себя чувствуешь в душе.

Брак с Сергеем Есениным, хотя и был нелегким, да и продлился недолго, оставил в сердце Айседоры Дункан теплый след. Они были не только любовниками, страстными и неистовыми, но и друзьями. Благодаря Айседоре мир узнал русского поэта Есенина. Жаль только, что из-за его необузданного нрава и пьяных выходок, поэт показал себя за границей не с лучшей стороны. Но Айседора сделала все для его продвижения.

Урок 9. Занимайся благотворительностью! Оказывай помощь тем, кто в ней нуждается! Твои благородные поступки будут способствовать росту твоей популярности. Успешная женщина не замыкается только на себе.

Жизнь великой «босоногой» танцовщицы подобна яркой вспышке. Айседора жила ярко и стремительно, не экономила, жила с размахом, и так нелепо умерла, задушенная собственным шарфом, запутавшимся в колесе автомобиля. А перед смертью успела воскликнуть: «Прощайте, друзья! Я еду навстречу славе». Ее слова оказались пророческими.

Урок 10. Не стесняйся красивых жестов! Именно они остаются в памяти людей.

Глава 6. Ты не женщина, ты – исключение

Во время своих публичных выступлений и встреч с почитателями таланта знаменитый поэт Андрей Вознесенский любит вспоминать о начале своего творческого пути. Никогда советская поэзия не имела такого взлета, как в шестидесятые годы прошлого столетия. На литературные вечера собирались тысячи благодарных слушателей, поэтов-шестидесятников буквально носили на руках, засыпали цветами и оглушали овациями. В своих рассказах Андрей Вознесенский не забывает упомянуть, что ему в начале его литературной карьеры неоценимую помощь оказала Лиля Юрьевна Брик. Она первая оценила талант молодого поэта, помогла с его первыми публикациями и познакомила с нужными людьми.

Лиля Брик

А потом, в подтверждение своего заявления о близких отношениях с этой легендарной женщиной, Андрей Андреевич рассказывает об одном разговоре, произошедшем в минуты близости. Кстати, он утверждает, что свидетелем рассказа был болгарский поэт Любомир Левчев.

Так вот, Лиля призналась молодому поэту, что не очень любила интимные отношения с Маяковским. Она и Осип иногда запирали поэта на кухне, чтобы остаться вдвоем, и занимались любовью. А Маяковский стучал, царапался в дверь и плакал у порога.

Андрей Андреевич рассказывает, что долго не мог прийти в себя после ее рассказа, простить не мог. Ведь Маяковский был кумиром для поэтов-шестидесятников. Недаром свои первые сборища и чтения стихов они проводили у памятника великого поэта. Вознесенский в порыве своего возмущения даже перестал было навещать эту легендарную старуху. Но вскоре примирился – ведь Маяковский любил ее, и любил такой. «Значит, ему нужна была такая – с хлыстом».

Так кто же она, эта женщина, которую боготворил величайший поэт двадцатого века Владимир Владимирович Маяковский? Муза? Мучительница? Любимая?

Про нее до сих пор ходят легенды, ее поведением возмущаются и восхищаются. Прошло уже тридцать лет со дня ее смерти, но до сих пор тайна характера Лили Юрьевны Брик остается неразгаданной.

Она родилась 11 ноября 1891 года в Москве, в районе Покровских ворот, в семье присяжного поверенного при Московской судебной палате. Ее отец, Урий Александрович Каган, присяжный поверенный при Московской судебной палате, в то время работал юрисконсультом в австрийском посольстве. Он был ярым поклонником Гете, зачитывался его произведениями. Поэтому нет ничего удивительного, что свою дочь он назвал именем Лили Шенеман – возлюбленной поэта. Лили Каган – так по-настоящему звали первую дочь Урия Александровича. Лилей она стала позже с легкой руки Маяковского.

Урий Александрович Каган – удивительный человек. Он был членом литературно-художественного кружка, в который входили все «сливки» культурного общества Москвы, писал стихи. Кроме того, был известен в качестве борца за права евреев.

Дело в том, что в те годы в политических кругах серьезно обсуждался вопрос о праве жизни евреев в Москве. И Урий Александрович, категорически отказавшийся принять православие, вел активную борьбу против этих веяний. Он был евреем, не стеснялся этого и боролся за равноправие, не зависящее от национальности.

Его жена, мать Лили, Елена Юльевна Берман, уроженка города Риги, была дочерью богатых и образованных родителей. Она закончила Московскую консерваторию, но профессиональным музыкантом не стала. До рождения дочери работала учителем музыки, а потом полностью посвятила себя семье. Вот в такой интеллигентной семье и родилась девочка Лиля, которой в будущем предстояло потрясти моральные устои общества.

Родители постарались дать отличное образование ей и ее сестре Эльзе, которая появилась на свет пятью годами позже. Дома с девочками занимались гувернантки, учили их французскому и немецкому языкам, игре на фортепьяно, то есть всем тем премудростям, которым обучали девочек их круга.

Перейти на страницу:

Все книги серии Школа стервы

Настольная книга стервы
Настольная книга стервы

Настольная книга – это не справочник, не шпаргалка, а твоя подруга. Да-да, ни больше, ни меньше. Ты всегда сможешь взять ее с собой, поболтать с ней, когда будет скучно, она приободрит тебя, если что-то случится, и даст совет, не преследуя своих интересов, без зависти и ревности. Именно такой подруги мне всегда не хватало. Ее место заняли сначала дневник, которому я доверяла все свои тайны, потом толстая тетрадь, вместившая все, что я считала интересным и полезным, а затем книги. Каждую книгу я пишу, в первую очередь, для себя. Чтобы самой было интересно читать и искать что-то новое, а на самом деле, хорошо забытое старое. Чтобы можно было увидеть в каждой строчке сильную, мудрую и веселую женщину, поведать ей о своих бедах и захотеть стать на нее похожей. Мои книги изменили меня, они стали моими лучшими подругами, поэтому я без зазрения совести советую тебе присоединиться к нашей стервозной компании.

Евгения Шацкая , Светлана Кронна

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Школа стервы – 2. Карьера – я ее сделала!
Школа стервы – 2. Карьера – я ее сделала!

В отличие от большинства авторов книг о том, как нужно работать, я знаю о работе и карьере не по семинарам, лекциям и учебникам. Я сделала карьеру и продолжаю ее делать. Год за годом, день за днем, не отказывая себе в удовольствиях и личной жизни, я становилась профессионалом в своем деле, начальником, директором, автором книг, а также любимой женщиной, подругой и мамой. Именно поэтому мне смешно и грустно смотреть на обложки книг для карьеристок и не понятно, зачем лишать себя чего-то ради карьеры и делить личную жизнь и работу.Весь секрет нормальной жизни и карьеры в том, чтобы ничего не делить и использовать дома и на работе одни и те же приемы. Только так можно стать успешной и счастливой, быть богатой и не бояться отдавать, утешаться работой, когда личная жизнь идет коту под хвост, не думать о том, сколько зарабатывает муж и на что купить непромокающие подгузники. Только так можно не сойти с ума от «прелестей» домашнего хозяйства и бесконечных сериалов, только так можно взрослеть и умнеть, а не просто становиться старше. К тому же так просто интереснее жить!

Евгения Шацкая

Карьера, кадры / Психология / Образование и наука
Права категории «Ж». Самоучитель по вождению для женщин
Права категории «Ж». Самоучитель по вождению для женщин

Эта книга сильно отличается от традиционных пособий для водителей. Во-первых, ее написала женщина. Во-вторых, она рассчитана отнюдь не на тех, кто хотел бы научиться разбирать двигатель с закрытыми глазами, а, наоборот, – на тех, кто, быть может, пока еще не в состоянии отличить аккумулятор от карбюратора. И это, по мнению автора, совершенно не страшно! Автор не стесняется учиться на собственных ошибках и призывает к этому всех начинающих женщин-автолюбителей. Книга поможет вам почувствовать себя за рулем уверенно, даст ответы на самые простые вопросы: зачем в машине нужны трос и прикуриватель? Что делать, если в дороге спустило колесо? Как завести автомобиль зимой? Как расположить к себе инспектора ГИБДД и сурового инструктора в автошколе? Чтобы читательнице было проще перейти с автомобилем на «ты», автор откроет несколько мужских секретов. Например, о том, что первым водителем на самом деле была женщина, которая сумела справиться с управлением транспортным средством лучше современников-мужчин. А шутливые тесты и инструкции научат относиться с юмором к любым проблемам на дороге.

Евгения Шацкая , Екатерина Игоревна Милицкая , Екатерина Милицкая

Домоводство / Руководства / Прочее домоводство / Дом и досуг / Словари и Энциклопедии

Похожие книги

100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное