Великие страхи прошлого

Это казалось невозможным, но Меркатор нашел неожиданно простое, гениальное решение. Он растянул все изображение земного шара от полюса до полюса так, чтобы меридианы были теперь параллельны друг другу, тогда как параллели располагались перпендикулярно им. Он посчитал «малым злом», точнее «пустячной ошибкой», то, что расстояния между параллелями на его карте возрастали по мере приближения к полюсам.

Эта ошибка ведь не отменяла главного. Да, карта Меркатора содержала, как и любая карта, значительные искажения, но они были сосредоточены в тех районах земного шара, куда обычно не заходят корабли, — в приполярных областях. Зато те части карты, что особенно интересовали мореходов — экваториальные и субэкваториальные области, — были выполнены им с невиданной прежде достоверностью. Ему все-таки удалось воспроизвести искривленную земную поверхность на листе карты. Меркатор был первым, кто наилучшим образом решил эту математическую задачу, что была сродни квадратуре круга.

Комментируя прием, использованный Меркатором, лауреат Нобелевской премии по физике, американский ученый Фрэнк Вильчек даже это «малое зло» не считает ошибкой: «… Карта на первый взгляд создает искаженное впечатление: полярные области кажутся гораздо большими, чем они есть на самом деле. Однако сетка позволяет вам определить расстояния правильно. В полярных областях вы должны использовать линейки большего размера!» («Тонкая физика», гл. 8; рус. изд. 2017).

Хитрый прием, примененный картографом, получил название «проекция Меркатора». Эта равноугольная цилиндрическая проекция, еще и поныне используемая в картографии, обессмертила его имя — и избавила мореходов от стольких всегдашних забот. Теперь, прокладывая курс корабля, плывущего из пункта А в пункт В, можно было взять линейку, приложить ее к карте и провести этот отрезок маршрута. Эта прямая линия изображала траекторию корабля, идущего с неизменным положением стрелки компаса относительно шкалы. Оставалось лишь, придерживаясь курса, плыть до ближайшей цели — пункта В.

На это обращают внимание и современные историки науки. «И хотя карта Меркатора растягивала и сжимала реальные расстояния, углы между кривыми сохранялись правильные, то есть на карте они были такими же, как и на земной поверхности, — пишет соавтор Стивена Хокинга, американский физик Леонард Млодинов в книге „Евклидово окно“ (рус. изд. 2014). — Это важно, поскольку самый простой курс для кормчего — двигаться под фиксированным углом к северу, по указанию стрелки компаса».

Общий тираж карты мира 1569 года достиг примерно трехсот экземпляров. Сегодня некоторые российские издательства выпускают книги подобным — средневековым — тиражом. (Разумеется, нельзя сравнивать единственную во всей Европе карту, у которой поначалу нашлись лишь три сотни богатых заказчиков, и рядовую книгу, одну в череде других, издаваемых сегодня, и все-таки приметы Средневековья, упадка, надвигающегося мракобесия угадываются в этих пересыхающих, как ручеек в пустыне, жалких цифрах.)

Сегодня, когда мы вглядываемся в эту карту Меркатора, нас не может не поражать точность, с какой он уже тогда, пять столетий назад, изобразил Землю. И это при том, что сведения, коими он располагал, были скудными.

Еще хорошо, что его известность стала его научным капиталом. Многие морские капитаны, пользовавшиеся его картами и прежде, спешили теперь сообщить ему, где именно на Востоке лежат Острова пряностей или где на Западе, в дебрях американских лесов, может скрываться вожделенная страна золота — Эльдорадо. Ему пересылали отчеты испанских и португальских мореплавателей, новейшие географические карты, изданные в разных странах Европы, а также рукописи с рассказами античных путешественников. Все годилось в работу: и записи, оставшиеся от экспедиции Магеллана, и полусказочные рассказы купца Марко Поло. Из скупых фактов и красочных грез он искусно готовил свою «карту правды».

Разумеется, тут не могло обойтись без погрешностей. Чужие фантазии, претендовавшие на подлинность, и даже факты, перемаранные чьими-то путаными россказнями, добавляли работам Меркатора то, без чего нельзя помыслить старинные карты — долю неправдоподобия, фантастичности. Красны эти карты не только яркими орнаментами из белых пятен, разбежавшихся по планете, но и милым вздором, к ним примешавшимся. Не исключение и карты Меркатора.