Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря

К запаху мазута примешивался другой, более характерный запах. Когда судно подошло ближе, мы разглядели ржавый и грязный корпус китобойца. Он отдал якорь вблизи «Уинстона Салема», и с него спустили шлюпку. В нее сели два человека, закутанные в меха. На ногах у них были унты. На их коричневых лицах поблескивали раскосые глаза. Они ни слова не знали по-английски. Жестами они объяснили, что неподалеку, к югу, стоит несколько английских или американских судов, и предлагали доставить туда всех, кто хотел.

Капитан «Уинстона Салема» промолчал. Мы же не могли злоупотреблять его гостеприимством и с большим сожалением покинули корабль, пообещав капитану сделать все возможное, чтобы русские прислали буксир, который стащит его с мели.

Мы снова пустились в путь вдоль побережья Новой Земли, на этот раз на борту китобойца. На завтрак давали какое-то рыбное (или китовое) варево и чай. Русские говорили, что суда союзников недалеко, а мы все шли и шли вдоль берега. Как-то мы заметили маяк и несколько деревянных домов. Человек двенадцать мужчин, две женщины, дети, собаки.

После шестнадцати часов плавания мы наконец заметили в глубине бухты стоявший на якоре «Импайр тайд», английское судно из конвоя PQ-17. Мы поднялись на его борт.

Нас встретил капитан. Он был приветлив, но мы поняли, что мы лишние. «Импайр тайд» уже принял большое количество моряков с других судов конвоя PQ-17. Он был переполнен: на его палубе толкалось множество людей. «Вместе с вами у меня на борту окажется двести пятьдесят пассажиров». Капитан опасался взять на себя ответственность за доставку всех этих моряков в Архангельск, он хотел получить несколько судов для охраны. «Я уже послал радиограмму в Архангельск и запросил помощь». Мы подумали: «Радиограмма! Он с ума сошел! Рядом базируются немецкие самолеты, они вскоре будут здесь!»

И действительно, через несколько минут в небе появился немецкий самолет-разведчик. «Вот тебе и ответ на радиограмму, – подумали мы. – Теперь жди бомбардировщиков. После воздушной атаки переполненный „Импайр тайд“ будет походить на бойню».

С согласия нашего капитана мы покинули это судно, на котором не могли ни прокормиться, ни добраться в Россию, к тому же само судно было прекрасной мишенью. Капитан «Импайр тайд» дал нам две шлюпки и парусину. Мы снова сели на весла и пошли к берегу. Он был столь же негостеприимен, как и в более высоких широтах. Мы пробыли на суше двое суток, подстрелив из револьвера нескольких морских птиц. Мы ждали неизбежной атаки самолетов на «Импайр тайд», но небо оставалось пустым.

Мурманск после немецких бомбардировок. Ок. 1942–1944

Двое суток мы проскучали на берегу, а потом капитан «Импайр тайд» прислал нашему капитану записку: «Получил радиограмму корвета вооруженных сил „Свободная Франция“. К нам идет мощный эскорт. Отхожу ему навстречу. Возвращайтесь на борт». Мы вернулись. «Импайр тайд» встретился с эскортом – тремя французскими корветами и двумя русскими эсминцами. Под эскортом шло еще пять судов из злосчастного конвоя PQ-17. Мы пришли в Архангельск 25 июля, то есть через три недели после рассредоточения конвоя. А нам казалось, что прошел уже не один месяц.

По невероятному стечению обстоятельств экипаж «Вашингтона» прибыл в Архангельск в полном составе. К сожалению, закончить таким «хеппи-эндом» нельзя.

В начале августа 1942 года все уцелевшие моряки конвоя PQ-17 – тысяча триста человек – были доставлены в Мурманск, где им пришлось ждать репатриации. Половина города лежала в развалинах. Моряки жили в деревянных бараках, и по нескольку раз на дню их поднимал на ноги вой сирен воздушной тревоги. Через мгновение из-за холмов вылетали немецкие самолеты. Ближайший немецкий аэродром находился в 68 километрах – восемь минут полета. Русские истребители не всегда успевали подняться в воздух до начала бомбардировки. Улицы Мурманска были завалены битым кирпичом и железом.

Кнуд Расмуссен, датский полярный исследователь. 1900-е

В ту эпоху еще не существовало воздушного моста для эвакуации моряков. Через три недели после их прибытия в Мурманск американский крейсер «Тускалуза» забрал двести сорок человек. Остальные вернулись домой позже, но кое-кто погиб или пропал без вести во время бомбежек Мурманска.

– Мне повезло, – закончил свой рассказ Патрик Лестер.

1950 год. Война закончилась несколько лет назад. Между бывшими союзниками возникли серьезные разногласия. В Арктике выросли военные базы. Одна из них разместилась в Туле, легендарном Туле, считавшемся краем мира, до которого добрался в IV веке до нашей эры Пифей, мореплаватель, уже встречавшийся нам в предыдущих книгах.

Но следует вспомнить о пионере, который дал имя Туле, месту, где имелась лишь стоянка эскимосов.

Кнуд Расмуссен был сыном датчанина и эскимоски с западного берега Гренландии. Его воспитала мать, его первым языком был эскимосский, и еще ребенком он освоил обычаи этого народа. Позже он получит образование в Дании и станет известным этнографом, не забывшим о своих корнях. Он назвал стоянку Туле в честь легендарного острова и в 1910 году основал факторию.