Великие тайны русского престола

«Император Павел имел искреннее и твердое желание делать добро. Все, что было несправедливо или казалось ему таковым, возмущало его душу, а сознание власти часто побуждало его пренебрегать всякими замедляющими расследованиями, но цель его была постоянно чистая; намеренно от творил только одно добро. Собственную свою несправедливость сознавал он охотно. Его гордость тогда смирялась и, чтобы загладить свою вину, он расточал и золото и ласки».

«Пред ним, как пред добрейшим Государем, бедняк и богач, вельможа и крестьянин, все были равны. Горе сильному, который с высокомерием притеснял убогого. Дорога к Императору была открыта каждому; звание его любимца никого пред ним не защищало».

Если Екатерина запрещала крестьянам даже жаловаться на своих владельцев, то Павел приказал привести крестьян к присяге, показав этим, что они для него такие же подданные, как и помещики.

Губернаторам было приказано следить за тем, как помещики обращаются с крестьянами и о всех злоупотреблениях помещиков сообщать царю.

Желая открыть все пути и способы, чтобы глас слабого, угнетенного был услышан, Павел приказал поставить в одном из окон Зимнего Дворца железный ящик, в который каждый мог бросить свои прошения.

Видный масон и вольтерьянец А. И. Тургенев, позже, как и все масоны, клеветавший на Павла I, и тот признает в своих воспоминаниях:

«Первый любимец, первый сановник, — пишет он, — знаменитый вельможа и последний ничтожный раб, житель отдаленной страны от столицы — равно страшились ящика.

Правосудие и бескорыстие в первый раз после Петра I ступили через порог храмины, где творили суд и расправу верноподданных».

Как относился Павел к крестьянству, видно из следующих выдержек, взятых из написанного им для своих детей Наставления. «Крестьянство, — пишет он, — содержит собою все прочие части своими трудами, следственно, особого уважения достойно и утверждения состояния, не подверженного нынешним переменам его. Надлежит уважать состояние приписных к заводам крестьян, их судьбу переменить и разрешить. Не меньше уважения заслуживают государственные крестьяне, однодворцы, черносошные и пахотные, которых свято, по их назначениям, оставлять, облегчая их судьбу».

10 февраля 1797 года Павел запретил продажу дворовых людей и крестьян без земли. В день коронации в 1797 году он запретил заставлять работать крестьян по праздникам… Казенным крестьянам было дано самоуправление, по 15 десятин земли, сложено 7 миллионов недоимок, хлебная повинность, разорительная для крестьян была заменена денежной из расчета 15 копеек за четверик хлеба.

«Нельзя изобразить, — пишет Болотов, — какое приятное действие произвел сей благодетельный указ во всем государстве и сколько слез и вздохов благодарности выпущено из очей и сердец миллионов обитателей России. Все государство и все концы и пределы оного были им обрадованы, и повсюду слышны были единые только пожелания всех благ новому государю».

Чтобы удешевить цену хлеба. Император распорядился продавать хлеб по низким ценам из казенных хлебных магазинов. И цена на хлеб понизилась. Скажут, это слишком мало: необходимо было уничтожить основную язву, разрывающую социальное единство народа — крепостное право западного типа. Но выполнить эту радикальную реформу социальной структуры государства, в то время, при полном расстройстве государства, Павел I, конечно, не мог.

Но и то, что он сделал для облегчения участи крестьянства, вызвало огромную волну благодарности со стороны крестьянства. Спустя столетие после убийства Павла, крестьяне приходили поклоняться гробнице Павла I и ставили ему свечи.

Крестьянство за несколько месяцев царствования Павла получило больше льгот, чем за все долгое царствование его матери, прославленной историками — «мудрой и просвещенной правительницы».

Павел положил конец преследованиям Православной Церкви и раскольников вернул ей отобранные у нее имения.

«Кратковременное царствование Императора Павла I, — писал Епископ Серафим, настоятель Новой Коренной пустыни, созданной в Северной Америке, в своей книге „Одигитрия русского Зарубежья“, — принесло большое облегчение и, по сравнению с царствованием Екатерины, было поистине благословенным. Церковь, ставшая было захудалым придатком к государственным учреждениям, получила известное признание и некоторую самостоятельность. Ей были возвращены частично ее права и привилегии. Особенно это сказалось на монастырях».

Павел прекратил преследования старообрядцев. В начале 1798 года, в центре старообрядчества, в Нижегородской губернии, старообрядцам было разрешено открыть свои церкви.

Екатерина щедро тратила государственные средства на свои прихоти и для вознаграждения своих фаворитов. Павел считал, что Царь не имеет права так своевольно обращаться с государственными деньгами.