Великие тайны русского престола

Венчальный туалет цесаревны был роскошен — белый сарафан, вышитый серебром и разукрашенный бриллиантами, красная лента через плечо, пунцовая бархатная мантия, обшитая горностаем, бриллиантовая диадема на голове, серьги, ожерелье, браслеты — тоже бриллиантовые.

Но императрица Александра Федоровнапосчитала, что «невинное и чистое чело» молодой принцессы должны украшать не алмазы, а цветок померанца.

Императрица сама воткнула несколько веток живых померанцевых цветов между бриллиантами в корону, а маленькую ветку приколола на груди. «Бледный цветок не был заметен среди регалий и драгоценных алмазов, — вспоминала очевидица. — но символический блеск его умилял многих».

После бракосочетания жизнь цесаревны превратилась в сплошной праздник. Балы, концерты, спектакли, визиты, аудиенции, поздравления, — все слилось в единый праздничный поток.

Но самое интересное заключалось в том, что саму Марию, робкую и нерешительную от природы, этот праздник не нравился. И не случайно хорошо знавшая царицу Анна Тютчева считала, что место Марии Александровны, отличавшейся искренней и глубокой религиозностью, было в монастыре, что именно там, в атмосфере продолжительных церковных служб, изнурительных постов и бдений, эта чистая душа испытала бы счастье.

«Душа ее была из тех, которые принадлежат монастырю», — писала она.

Да и сама Мария Александровна не раз говорила Тютчевой, что, попав к самому роскошному двору в Европе, она была не столько поражена, сколько испугана.

«Она мне говорила, — вспоминала Тютчева — что много раз после долгих усилий преодолеть застенчивость и смущение, она ночью в уединении своей спальни предавалась слезам и долго сдерживаемым рыданиям. Затем, чтобы устранить следы своих слез, она открывала форточку и выставляла свои покрасневшие глаза на холодный воздух зимней ночи. Вследствие такой неосторожности у нее на лице появилась сыпь, от которой чуть не навсегда пострадала изумительная белизна ее цвета лица».

Даже после рождения пяти детей императрица выглядела очень молодой. Высокого роста, стройная и хрупкая, она напоминала своей одухотворенностью и изяществом мадонн Альбрехта Дюрера.

Ее кроткий нрав, постоянная доброжелательность и ровное настроение в сочетании с изящным и слегка насмешливым умом «таили в себе тысячу чар».

Правда, тогда она еще была счастлива, как может быть только счастлива мать и жена. В 1856 году судьба она стала императрицей.

Вообще жизнь Марии Александровны как бы распадается на две части: до 1865 года и после. Первые почти 25 лет после замужества она жила в окружении любящих ее людей и сама была нежно привязана к мужу и детям.

Горечи начались в 1865 году со смерти старшего сына. В следующем году было совершено первое покушение на Александра II в Петербурге. Через год — второе, в Париже, куда царь поехал, чтобы посетить промышленную выставку.

Императрица тяжело переживала и даже не догадывалась о том, что истинной причиной поездки мужа в Париж было его желание увидеть находившуюся там Долгорукую.

1867 год был началом их романа. «Странное дело! — восклицает Толстая. — Преступная связь императора, казалось, открыла эпоху покушений на его жизнь».

Известия о покушениях ввергали Марию Александровну в состояние смятения и ужаса, «преступная связь» мужа вызывала страдания и тоску.

Так прошли последние 15 лет ее жизни, омраченные болезнями, страхом за близких и постоянным унижением.

Роскошь давно уже не радовала ее. Она продавала драгоценности и отдавала их на благотворительные цели. Она покровительствовала многим организациям, в том числе, Красному Кресту. По ее инициативе были созданы гимназии в разных городах страны.

Во время русско-турецкой войны Мария Александровна отказалась шить себе новые платься, а сбереженные деньги тратила на помощь вдовам и сиротам, раненым и больным. Чужое горе не могло оставлять ее равнодушной, поскольку она слишком хорошо знала, что значит страдание и боль.

В последние годы жизни Мария Александровна сильно болела и жила в уединении. Она умерла ночью 22 мая 1880 года. Рядом никого не было, и никто нем точно указать час ее смерти.

«Эта тихая одинокая смерть, — писала Толстая, — стала гармоничным и возвышенным заключительным аккордом жизни, такой чуждой шуму и земной славе».

Как-то Мария Александровна сказала: «Не люблю этих пикников возле смертного одра». Желание ее было исполнено, и ее проводы отличались такой же скромностью, с какой она прожила всю свою жизнь.

А может быть, у всю жизнь издевашегося над ней мужа заговорила вдруг совесть, и он не решился на пышные похороны той, которая оказалась призванной (а скорее, думается, все же вынужденной) только прощать…

Загадки семи покушений

18 февраля 1855 года стал последним днем жизни императора Николай I. За несколько минут до смерти он приподнялся, его наполненный смертельной тоской взгляд остановился на лице сына.

Сжав ладонь в кулак, Николай прохрипел:

— Держи их всех в руках!