Великие женщины Киевской Руси. Книги 1-5

Но в Киеве долго не было никакого движения в пользу новгородцев. Тогда в лето 970 года пришли на легких ладьях в Киев послы новгородские во главе с языческим жрецом Богомилом Соловьем. Поднимались они по Боричеву взвозу уверенно, твердо помня наказ городского веча: «Пусть шлет в правители своего сына». Но и дары богатые Святославу несли: рыбьего зуба, добытого в Белом море, соболей, взятых в Обнорской тайге, да жемчуга, поднятого со дна северной Мезени и её притоков, - всего во множестве. Ещё новгородские послы пригнали «стаю» лодок-долбленок, которые издревле поставлялись в Киев из северной земли.

У князя Святослава одна нога была уже в ладье, когда пожаловали новгородцы. Думал умчать по быстрой воде в Переяславец, потому как за год сидения в Киеве совсем изошел тоской по «своему» городу на Дунае. Хотелось забыться, выветрить из головы христианские порядки, которые царствовали в княжеских палатах волей княгини Ольги. Но от послов, даже если они твоей земли, бегать нельзя. Велел он воеводам заняться дружиной, с отроками и гриднями в военном искусстве порадеть, а сам государственными делами обременился, держа при себе за советников воевод Свенельда и Стемида с немногими городскими старцами и княжьими мужами.

И получилось так, что эта задержка из-за новгородцев оказалась только на руку князю. Решительный и быстрый в любом деле, Святослав стал кроить цельное российское полотно на удельные княжества, дабы оттуда, из Переяславца, не гонять гонцов с повелениями и указами в Киев, а здесь и по другим пределам Руси жизнь текла без его вмешательства. Ещё будучи в Переяславце, князь Святослав задумал многое, что можно было бы назвать великими преобразованиями, если бы задуманное нашло место в жизни. На них потребовался бы князю не один год. Метил Святослав, сын Игорев, овладеть Бессарабией, Молдавией и Валахией, да прежде всего изгнать из этих земель завоевателей-печенегов. Тогда, как представлял Святослав, сей цепью завоеваний соединит он Болгарию с русской державой, укоротит путь к Византии.

В тот год, как скончалась великая княгиня Ольга, византийским императором был Иоанн Цимисхий, и в ту пору князь Святослав ещё не мог знать, что случится спустя два года. А будет так, что войска гордого василевса Иоанна Цимисхия вторгнутся в Болгарию, захватят Софию, болгарского царя Бориса II уведут в Константинополь и там во время триумфальных празднеств в честь победы над Болгарией его публично лишат царских регалий.

Но, не ведая будущего, Святослав знал и видел предвестников больших перемен. Как и он, болгарские правители враждебно относились к Византии, все время искали ссоры с ней. Болгары, так же, как и россияне, не раз сходились в битвах с предшественником Цимисхия императором Никифором Фокой. Их борьба не прекращалась ни на один год. Теперь в Византии был новый император, но политика империи и отношение соседей к ней остались прежними.

Все это и заставило Святослава решиться на очень важный и ответственный шаг по переделу державы. Увы, не в пользу великой Руси.

Лишь только новгородские послы отдохнули, Святослав собрал в гриднице большой совет, на который позвал всех воевод, княжьих мужей, бояр и городских старцев. Тут же были открыты двери новгородским послам, которых возглавил жрец Богомил Соловей.

А когда собрались, то повелел князь привести сыновей Ярополка и Олега. Воевода Свенельд привел своих воспитанников, а с ними и своего сына отрока Люта. За последний год воспитания Свенельд во многом преуспел и сумел вдохнуть в княжичей и своего сына крепкий варяжский дух, далекий от миролюбивого славянского духа. Ярополк и Олег, да и Лют держали себя вольно, смотрели на всех сошедшихся в гриднице гордо и независимо не по годам, зная себе цену. Да и нарядны были княжичи: в парчовых кафтанах, в сафьяновых сапожках, по серьге в правом ухе, как у отца. Темные волосы ниспадали на плечи.

Но и княжич Владимир появился на совете. Привел его боярин и воевода Добрыня Никитич. И тот и другой предстали перед лицом большого княжеского совета почтительно и скромно. Они поклонились великому князю, городским старцам, другим мужам. Ещё Добрыня поклонился новгородским послам и Владимира заставил. Причина для того у проницательного мужа была важная. С ведома великого князя он загодя посоветовался с новгородским воеводой Фёдором Волком, хитрым и умным мужем. Воевода тоже был на совете, и Добрыня надеялся, что в случае чего тот замолвит за Владимира нужное слово: вон как хмуро Фёдор на Свенельда посматривает, знает, что тот будет «сватать» наместником в Новгород своего сына Люта.

Великий князь добивался через Добрыню одного: чтобы никто не перешел дорогу любимому сыну Владимиру на пути в Новгород, чтобы он без помех княжил в городе, где Перун ещё твердо властвовал, а о христианстве новгородцы и не помышляли.

Святослав сидел на устроенном месте, на совет поглядывал, но разговора не начинал, словно ждал кого-то, думал о чем-то.