Великие женщины Киевской Руси. Книги 1-5

Киевские суда пристали близ Словенского холма, на котором стояли боги во главе с Перуном. Князь и его дядя сошли на берег первыми. Их чествовали хлебом-солью посадники, бояре, торговые люди, все вольные новгородцы. Князь Владимир жадно смотрел по сторонам, и показалось ему вначале, что в Новгороде все, как в Киеве, и всему главой такой же холм с богами, как в стольном граде.

Новгородцы вырядились в праздничные одежды, бороды опрятны, волосы причесаны, сапоги блестят, а в глазах огонь - лихой народ. Все что-то восторженно кричали. А среди бояр, которые окружили Богомила, тихо. Богомил говорил о своём боярам и новгородцам, что собрались на спуске к Волхову:

- Привез вам княжича-отрока, коему десять лет миновало. И веревку из него совьем-сладим, и булат сподобимся отковать. Всем нам польза от него прорастет, коль покладистым сделаем. Да вы на ласку не скупитесь, а он нам в торговле, в ремеслах потворствовать станет, веру защищать…

Боярин Горд, почитаемый вельможами человек, своё сказал:

- Дозволяем вживаться. А коль будет ладить с нами да с торговыми гостями, внакладе не останется. И палаты спроворим, и коня дадим, и казну отсыплем.

Так и порешили новгородцы жить с княжичем Владимиром тихо-мирно. Добрыня был в согласии с ними. И покатилось время жизни. Добрыне палаты воздвигли, семеюшку засватали, чтобы род продолжил. Верно рассчитали новгородцы: богатому торговому граду, где каждый сам себе голова, князь нужен для стати и представительства. Много ли таких городов на Руси, как господин Великий Новгород…

Владимир мало слушал то, о чем говорили вокруг него. Он пока любовался всем, что видел. Насмотревшись на Волхов, он сравнил его с Днепром. Нет, Днепр могучей, вольней. И заднепровские дали просторнее, и небо краше над Днепром, и ветер ласковее. До слуха Владимира долетали отдельные слова и фразы и Богомила Соловья, и бояр, но отрок цены им не давал, потому как во всем доверился Добрыне-дядюшке. Он был головой над отроком. А рядом с Добрыней имелся ещё один славный муж, тысяцкий Иван Путята, храбрый и умный воин. Он молод, сухощав, костист, силен и скор в любой справе. Соколиными глазами все видит вблизи и вдали да копьем смоляной бороды во все метит. Вот они и в ответе за то, как сложится житье юного князя.

Да хорошо сложилось новгородское княжение Владимира, и все благодаря Добрыне, которого любили бояре, купечество, служилые люди, ремесленники. Он все им позволял во благо граду и семье. Год за годом мирно, в юношеских забавах, в охоте на диких зверей, в военных играх протекала жизнь князя Владимира. С малой дружиной, которую отряжал ему воевода Путята, Владимир уходил на просторы земли новгородской и там в лугах, по лесам, по оврагам учился ратному делу. Отроки метали копья, пускали в цель стрелы, сходились на мечах и без них. И кулачные бои устраивали - истинную потеху русичей. Ещё строили укрепления, полевые станы, окружали их рвами и земляными валами. Их же учились штурмовать, присыпая землю к стенам. Много лет спустя Владимир применил этот опыт при осаде далекого Корсуня Таврического.

Мужая, Владимир менялся нравом. В детстве и в раннем отрочестве он боготворил бабушку Ольгу. Он мало знал о языческой поре её жизни, не мог представить её безжалостной, коварной, когда она, не дрогнув сердцем, расправлялась с тысячами невинных древлян, мстя за убийство князя Игоря. Но кому-то очень хотелось, чтобы Владимир вырос не мягкотелым княжичем, а суровым и закаленным воином, с твердым и даже жестоким характером. И потому Владимиру рассказывали, как его бабушка Ольга, не поведя бровью, повелела закопать в землю живьем вместе с ладьей двадцать древлянских мужей-послов, которые приплыли в Киев сватать княгиню за своего князя. В другой раз она также спокойно заживо сожгла в бане ещё двенадцать или тринадцать послов-древлян. Когда эти жуткие истории рассказывал воевода Путята, он каждый раз раскрывал в бабушке Ольге её пороки. Все это вначале походило на полуночные сказки, страшные, пугающие, но теперь уже далекие. Как кошмарный сон воспринял Владимир рассказ Путяты об уничтожении древлян на их земле, куда Ольга пришла с дружиной. Привела она рать под Искоростень, обложила град и потребовала дань - по три голубя и по три воробья с каждого «дыма». И прислали древляне в стан Ольги небывалую и загадочную для себя дань. А Ольга с помощью этих птиц, привязав к их ногам тлеющий трут, сожгла город.

Но сказки и сны детства не сохраняются в памяти. Наяву Владимир видел бабушку Ольгу другой. Познав истинного Бога, она начисто забыла языческие нравы, законы, обычаи, забыла о жестокости, коварстве, хитрости. Она запретила россиянам приносить языческим богам человеческие жертвы. Теперь жену не сжигали на костре вместе с умершим мужем. В Киеве по примеру Ольги многие добросердные люди приняли христианство. Сама Ольга никому не навязывала христианскую веру, только звала, как добродетельная мать зовет своих детей к познанию нового и прекрасного мира духовности.