Великие женщины великих мужчин

Существует впечатляющий нетрафаретный тип женщины, величие которой состоит в том, чтобы, оставаясь вне публичности и всеобщей узнаваемости, тихо и незаметно создать абрис могущества своего партнера. Как неповторимый узор на ковре, выткать который способны лишь мастерицы, обладающие редким терпением. Такие женщины осознанно избегают появления на переднем плане, предпочитая, впрочем, держать ситуацию под контролем как бы из глубины пространства созданного ими же союза с мужчиной. Они только внешне хрупки и податливы, внутри же — каменисты и тверды, как горная гряда. В них есть небывалой прочности стержень, которого обычно не хватает их выдающимся мужьям и силу которого женщины ловко, с молчаливого согласия партнера, выдают за его неоспоримое достоинство. Им доставляет особое удовольствие «создавать» своего мужчину, наслаждаясь собственной архитектурой и зная, что муж в знак бесконечной благодарности проявит невиданную преданность семье. Именно так по большей части и случается, ибо мужчина, если только в нем есть хоть капелька интеллекта, осознает, что судьба в лице такой женщины посылает ему внушительный бриллиант, самый драгоценный из всех на земле. Взамен за великий успех и мирскую славу своего мужа такие женщины получают семейное счастье, потому что семья — их самая значимая, абсолютно непревзойденная профессиональная деятельность. Именно к таким в наше время редким натурам, незаменимым помощницам, дающим необыкновенную силу своим мужьям, относится наша первая героиня — Вера Набокова.

Великий секрет Веры Набоковой… Существовал ли он? С одной стороны, этот вопрос — риторический, поскольку великое терпение, помноженное на необходимые знания, невиданную гибкость мышления и непрестанную деятельность, с добавлением ежедневной порции ободрения для партнера да еще приправы из искусно выдвинутых требований, — на это как будто способна каждая женщина. Вообще всякая женщина способна на подвиг, если только это соответствует ее представлениям о своем предназначении.

У Веры, в девичестве Слоним, связавшей судьбу с начинающим писателем, взгляд на свою женскую роль оказался именно таким: быть женой-подругой, помощницей, матерью. Владимир Набоков уже умел высекать фонтаны искр из слов, но ему не хватало чего-то очень важного, без чего невозможно войти в большую литературу. По сумме качеств и действий Вера, которую на склоне лет называли не иначе, как «миссис Владимир Набоков», действительно обладала уникальной стратегией, отличительная характеристика которой — динамичность. Что бы ни происходило в жизни Набоковых, Вера никогда не оставалась статичной. В сравнении со многими другими женщинами своего времени это один из ее принципиальных козырей. Конечно, таинства семейного строительства вряд ли возможно копировать, так как всякий раз оно срабатывает как нечто индивидуальное, применимое исключительно в определенном контексте, только к данному человеку. Но некоторые идеи, особенно в той туманной области, где женщина способна вылепить из мужчины гения (ну или хотя бы ощутимо усилить и раскрыть его талант), вне всякого сомнения, окажутся полезными.

В том, что счастливую пару «Владимир и Вера Набоковы», а также «гения Владимира Набокова» в значительной степени создала именно способная и терпеливая Вера Слоним, уверены очень многие. И прежде всего сам Владимир Набоков. Может быть, в этом и есть самое настоящее, священное таинство Веры. Ведь разве не примечательно, что даже принятый в литературном мире, но не признанный повсеместно Сирин (ранний псевдоним Набокова) свой первый роман «Машенька» завершил через год после женитьбы (да и начал его лишь после оформления отношений с Верой). А затем в течение последующих одиннадцати лет он написал восемь романов, и многие красочные эпизоды ему «подбросила» именно жена. Американская писательница Стейси Шифф, превосходно отобразившая жизнь Веры с автором «Лолиты», весьма метко назвала ее «собакой-поводырем» и подробно описала «эффект бабочки» самого Набокова, свершившийся под непосредственным надзором Веры. «Без жены я не написал бы ни единого романа», — честно признавался Владимир Набоков, и это признание — вовсе не запоздалый реверанс. А искреннее благоговение перед человеком, которому он был обязан, может быть, даже больше, чем собственному таланту. Ибо только такая проницательная натура, как Вера, могла самоотверженно спасти «Лолиту» от сжигания автором, стоически перепечатывать ее в течение нескольких лет, называя шедевром (а ведь она запрещала сыну читать даже «Приключения Гекльберри Финна», полагая, что там слишком много непристойностей). Наконец, осознавая всю подноготную сексуальной сублимации мужа, она боролась за него самого во времена отвержения его лучшего произведения.