Великие женщины великих мужчин

Итак, никто не станет сомневаться, что многое было скрыто в самой личности Веры Слоним. В поле зрения Владимира она попала уже самодостаточной, сильной и многогранной личностью. Иначе и быть не могло! Сына видного аристократа и богача, с трех лет говорившего на нескольких языках, «английского ребенка» попросту не могла заинтересовать «серая мышка». Молодой человек, который не так давно получил миллионное наследство и издал на свои деньги первый сборник собственных стихов, конечно, мог бы увлечься симпатичной куколкой (что, в принципе, случалось), но сделать выбор в пользу блеклой личности, пусть и с шикарным набором физических качеств, — вряд ли. Вера же училась в престижной частной школе княгини Оболенской, с обучением на французском, с бальными танцами, теннисом и классической литературой. Со свободными взглядами на роль женщины и, соответственно, с очень высокими притязаниями. Девочкой она могла с ходу, «прочтя два раза», запомнить стихотворение, в упомянутую школу была зачислена, будучи на три года младше одноклассниц, а в 15 лет без излишнего напряжения она штудировала «Принципы психологии» Уильяма Джеймса. Это был живой, активно развиваемый интеллект, жаждущий применения. Но в то же время это была девушка, которую в рамках традиции начала ХХ века готовили прежде всего к полноценному замужеству, ибо в ее семье среди занятных, с эмансипированным оттенком, идей и всяких новых веяний установка на создание союза с мужчиной все же доминировала. Вся ментальная грация, вся внутренняя сила характера намеревалась в силу с детства впитанных представлений насытиться одним — созданием гармоничной семьи.

Важно, что и сам писатель, признававшийся во множестве добрачных связей, тем не менее раздражался утечкой сквозь пальцы творческой энергии, — первый признак жажды стабильности в личной жизни. Несмотря на свою популярность среди неискушенных молоденьких особ, избалованный и несколько щеголеватый жених столкнулся с пренебрежительным отказом родителей той, которой хотел подарить постоянство. За то, что вопреки патентованной образованности и утонченным манерам аристократа он все еще не мог найти сносную работу в свои 24 года. А вот проницательная Вера, милая и невесомая при первом приближении, проявила поразительную цепкость и последовательность в отношениях с молодым литератором. Всем своим существом она вселила в Набокова уверенность, что отныне стабильность души и плоти остановит рассеивание во все стороны его фонтанирующего таланта. На самом деле она с юных лет имела правило — четко и неуклонно двигаться вслед за своими убеждениями и представлениями. В несколько расхлябанном ловеласе Набокове она рассмотрела перспективность, а нехватку душевной гарантии рискнула восполнить собственной внутренней силой, которой — она это хорошо знала — с избытком хватит на двоих. Что касается обращения на себя пристального внимания, то безупречная гуманитарная подготовка Веры быстро дала ей в руки необходимые ключи: восхищение стихами Набокова с бесподобно точным цитированием, умелые впрыски иностранных словечек и мудрые суждения о жизни в неправдоподобно короткие сроки сделали свое дело. Был еще один, так сказать, внешний стимул: на ее глазах как раз в это время распадалась семья родителей, и она, что весьма показательно, больше поддерживала отца, считая мать непоследовательной и недопустимо слабой. То есть она считала, что женщина обязана быть по-своему сильной. Потому правильно было бы предположить: предусмотрительная Вера слишком крепко обвила шею возлюбленного, чтобы уже не отпускать ее ближайшие полстолетия.