Великие женщины великих мужчин

Отстояв мужа и отца своего сына, Вера применила одну из самых древних и действенных женских формул успеха: «Убрать раздражители!» Замечательный принцип, во все времена применяемый мудрыми женщинами: смена места обитания, продолжительное путешествие или просто оформление уникального образа жизни в насыщенной сказочными звуками и символами раковине. Мужчина, если только он со своей ветреностью и более острыми полигамными позывами является слабым звеном в паре, когда лишается раздражителей, лишается необходимости. Разумеется, эта формула срабатывает не всегда и не для всех. Даже более того, она срабатывает лишь в тех редких случаях, когда женщина способна все бреши мужских (совершенно ясно, что далеко не только эротических) желаний закрыть собой, своей сообразительностью и своей мудростью. Для окончательного подавления мятежей женщине придется думать: что уникальное она способна предложить своему партнеру, какую миссию может сформировать у него и на какое предназначение отважится сама? Не факт, что все совпадет…

Но Вера сумела. Арсенал воздействия Веры на мужа начинается с самого ее присутствия в его жизни. Только с ее появлением Владимир сумел сосредоточиться настолько, чтобы из-под его пера вышел роман. Ее ежедневного ободрения хватило, чтобы он произвел на свет шедевр (именно так она и твердила, запрещая Владимиру заниматься переводами, ибо он предназначен для шедевров). Приход в его жизнь Веры ознаменовал не просто стабильность, но отвлечение от импульсов, соблазняющих многих молодых людей и уводящих их от цели к сумбурному непостоянству. Низкие вибрации Набокова были ловко стянуты Верой в узду, взамен он получил весомый капитал, составленный из двойного интеллекта. Она со временем, осторожно и со всей тщательностью медсестры, перевязывающей глубокую рану, оградила мужа от людей, незаметно пресекла возможность его нахождения в кругу привлекательных соблазнительниц. А когда это было невозможно, например во время преподавания мужа в университете, она выступала его сметливой и неразоблаченной ассистенткой. Она стала его неотъемлемой частью, как локомотив поезда. За это ее и прозвали «миссис Владимир Набоков». Она никогда не стояла на месте, никогда не останавливалась, но все, что она делала, касалось либо семьи, либо непосредственно Владимира. И самое главное: в этом она находила истинное удовольствие особого свойства, дающее усталость и удовлетворение одновременно, как от занятия йогой.

Борьба за «Лолиту» — отдельная история Веры, потому что поражение было возможно, и оно означало бы крушение всего Набокова, писательский коллапс. Все остальные написанные им книги могли лишь подтвердить и усилить его выразительный литературный талант, но ни «Машенька», ни «Защита Лужина» не обеспечили бы бессмертия — того, к чему он стремился. Это превращение совершил двенадцатый роман, но годы спустя, в XXI веке, мало кто обращает внимание на такой заковыристый факт, как наличие значительной временной дистанции между окончанием романа и началом полосы беспримерной славы писателя. Согласно Стейси Шифф, роман был завершен в конце 1953 года, но несколько последующих лет были подобны для автора приближению цунами — такой исполинской волне депрессии, которая, обрушившись на него, могла бы поглотить навсегда. Цепная реакция отказов сопровождалась ужасными комментариями, а один издатель даже предостерегал писателя не посылать рукопись почтой, поскольку «распространять непристойности посредством почты считалось преступлением». Многие после ознакомления с рукописью заговорили о сумасшествии Набокова. Вера тоже была охвачена лихорадкой беспокойства, но, кажется, именно ее стойкость стала нерушимой опорой для Владимира. Она не изменила своего мнения даже тогда, когда для мужа возникла реальная опасность утраты работы в университете. Без Веры Набоков наверняка отступился бы от желания опубликовать всеми отвергаемый роман, и тогда не было бы счастливых лет закрывшегося от всего мира гения, окутанного финансовым благополучием и беспредельной лаской толпы в своем беззаботном швейцарском Монтрё. «Лолита» была опубликована почти через два года после написания, но до триумфа было еще слишком далеко. И только в 1957 году, спустя три тревожных года, Набоковы могли выдохнуть неприятно сковывавшее напряжение: скандальный роман оказался в списке бестселлеров, а издатели ряда европейских стран наконец решились на его публикацию.