Великий Бисмарк. Железом и кровью

В течение 1889 года отчуждение между Бисмарком и Вильгельмом II нарастало. «Новый помещик не находит общего языка со старым управляющим», – образно заявил Бисмарк в декабре [640]. Тем не менее добровольно уходить в отставку он не собирался. Политика стала настолько важной составной частью его жизни, что «железный канцлер» был не в состоянии отказаться от нее и удалиться на покой. Однако в этот период против него начала формироваться весьма опасная коалиция, включавшая в себя императора, военных и широкий спектр политических сил, недовольных «диктатурой канцлера». Даже национал-либералы, верная опора Бисмарка, были готовы отказать ему в поддержке. Не лучшим образом сказался на позициях главы правительства и тот факт, что время с конца мая 1889 года до конца января 1890 года он с небольшими перерывами провел во Фридрихсру, лишь изредка появляясь в Берлине. К разногласиям прибавились сомнения в работоспособности старика.

Кризис разразился в конце 1889 года. Главным предметом обсуждений на открывшейся 22 октября сессии рейхстага стал «исключительный закон», который Бисмарк планировал ужесточить еще больше, в частности сделав его бессрочным. Канцлер планировал в полной мере использовать ту благоприятную ситуацию, которая сложилась для него в рейхстаге после выборов 1887 года. Однако он переоценил как крепость «картеля», так и готовность входивших в него партий следовать в кильватере политики «железного канцлера». Национал-либералы, уже планировавшие скорую предвыборную кампанию, высказались за смягчение законодательства против социал-демократии.

Спор между канцлером и правыми либералами перерос в конфликт Бисмарка и Вильгельма. На заседании коронного совета 24 января 1890 года император заявил, что готов пойти на смягчение «исключительного закона». При этом он произнес длинную напыщенную речь, в которой театрально встал на сторону рабочих, которых предприниматели выжимают как лимон, и заявил о своем намерении стать «королем бедных». Ничуть не впечатленный Бисмарк возразил ему, предупредив, что любые уступки приведут к печальным последствиям, и если император в столь важном вопросе придерживается иного мнения, то он, канцлер, зря занимает свое место. Затем он предложил высказаться присутствовавшим прусским министрам, которые заранее обязались поддержать своего шефа. Вильгельм оказался в изоляции. Это была победа Бисмарка, но победа пиррова. Честолюбивый император не простил канцлеру перенесенного унижения. Присутствовавший на заседании Микель вспоминал: «Мы разошлись с чувством, что между канцлером и его господином произошел непоправимый разрыв» [641].

4 февраля император нанес ответный удар, опубликовав без ведома канцлера два указа. Один касался подготовки международной конференции по защите рабочих; второй обязывал ответственных чиновников начать разработку нового пакета социальных законов. Государство, как писал Вильгельм, должно «так упорядочить время, продолжительность и характер работы, чтобы обеспечить сохранение здоровья, соблюдение этики, внимание к экономическим потребностям рабочих и их требованиям законного равноправия» [642]. Сделано это было явно в пику Бисмарку, который в тот же вечер счел необходимым публично дистанцироваться от распоряжений императора. «Я боюсь, я стою у Вашего Величества на пути», – заявил канцлер на аудиенции четыре дня спустя. Помолчав, Вильгельм ответил: «Но новый военный закон вы еще проведете через рейхстаг?» [643]Перспективы «железного канцлера» рисовались совершенно четко.

Информация о конфликте между императором и Бисмарком во все большем объеме проникала в прессу и становилась достоянием общественности. На данном этапе, однако, никто не рассматривал это как непоправимое бедствие; большинство немцев следили за развитием ситуации с достаточно равнодушным вниманием. Это было плохим предзнаменованием для Бисмарка, который привык использовать друг против друга различные общественные и политические силы. В сложившихся условиях опереться ему оказалось практически не на кого.

Тем не менее канцлер продолжал упорно бороться за власть. Многим историкам эта борьба представлялась чем-то унизительным для выдающегося государственного деятеля, слабостью старика, не способного достойно и своевременно покинуть свой пост. Однако на протяжении всей своей политической карьеры Бисмарку далеко не один раз приходилось отстаивать свои позиции в условиях, когда, казалось, все вокруг были против него. В тех ситуациях он проявлял завидное упорство и выходил победителем; было бы в высшей степени странным, если бы в данном случае он повел себя иначе и сдался до того, как потерпел полное поражение.