Великий диктатор

— Хорошо, — сквозь зубы процедил дедуля и опять покосился на печь. — Я отчитаюсь, но сначала я хочу услышать от Матти, от моего внука, почему он так поступил с доверенными деньгами, и хочу услышать от него извинения.

— Давай, сына, — подтолкнул меня вперёд отец. — Раз сумел потратить, сумей и обосновать эти траты. — Слово «обосновать» отец произнёс с трудом, явно недавно его выучил.

— Пфвууу, — выдохнул я. — Деда, я отправил эти деньги в столицу чтобы помочь нашим солдатам. — Ну, а что ещё я мог придумать в оправдание? Если уж поступил по-детски, то пусть и отмазка будет детской. — Но, — я поднял руку вверх, так как видел, что старик готов взорваться возмущениями, и показал, что не закончил объяснение. — Но, самоё главное, я отомстил тебе! За то, что ты оформил привилегию на принцип действия моего дровокола на своё имя.

Сразу же после моих слов родители кинулись выяснять у деда, правда это или нет, а когда выяснилось, что правда, то в разборки решили вмешаться и бабули. А мы с Анью были отправлены по своим комнатам.

— Анью? А что у деда с головой? — решил я выяснить у сестры непонятный бинт на голове у старика. — Я только по уху бил.

— Ха, это твой Тонтту ему два горшка в голову кинул. Один попал, а от второго ему удалось увернуться. А затем баба Ютта громадный кусок мямми ему за печку поставила, и всё успокоилось. Если бы не Хиири, то дед тебя точно выпорол бы.

Глава 26

Моё письмо, опубликованное Ээро Эркко и перепечатанное многими финляндскими газетами, спровоцировало патриотический бум в стране. Началась, прям, какая-то вакханалия сбора средств на помощь нашей армии. Внезапно, служба в стрелковых батальонах оказалась настолько популярна, что многие добровольцы, даже предлагали взятки военным чиновникам, чтобы попасть в части, отправляемые в Китай.

Дошло до того, что на имя монарха было подано прошение о разрешении формирования добровольческого батальона. Которое Николай II,к удивлению многих, удовлетворил. Всю Финляндию трясло как в лихорадке. Были образованы десятки фондов, которые собирали средства на пулемёты, патроны, сапоги, полевые кухни. Каким-то немыслимым образом, удалось обеспечить все батальоны полевыми кухнями системы Бруна, только в январе этого года введёнными в императорской армии.

Была также попытка восстановить военно-морские силы, а Абовская верфь, даже отчиталась о готовности построить для будущего финляндского морского экипажа минный крейсер и два миноносца в самые короткие сроки. Но эта идея не нашла поддержки ни у монарха, ни у местного сената. Всё же флот слишком дорог в содержании. А может, были и другие соображения.

Нашу семью завалили письмами. Многие приезжавшие на партийные конференции знали наш адрес и, видимо, с охотой делились им с другими. Те письма, которые приходили в редакцию «Финской правды», обрабатывали её сотрудники, а вот те, что приходили по адресу: Улеаборгская губерния, село Яали, Матти Хухта, первоначально читать, пришлось мне. Пока не нашёл в одном из писем фотокарточки явно эротического характера и предложения о дружбе от некой особы. Многие просто не знали, что пишут ребёнку. Отнёс это забавное письмо матушке и был ею тут же освобождён от перлюстрации корреспонденции.

Почтмейстер и его помощник тащили всю эту гору писем самому ближайшему к ним Матти Хухта, к отцу в управу. А уж он и привозил мешок бумаг домой. Так-то на нашем хуторе было уже три Матти Хухта. Мой братец Эса назвал сына в честь отца. Лишь бы дядьки и тётки не надумали назвать своих будущих отпрысков этим именем, а то будет у нас целый отряд Матвеев.

Слава Вяйнямёйнену, что мама большую часть писем забраковывала и пускала на розжиг печи и самовара. Но даже и так мне приходилось собственноручно писать ответы на два-три письма в день. Что окончательно съело свободное время. Даже пришлось отложить в сторону словарь «Интерлигвы», который я пытался вспомнить.

Как-то раз, на очередных пионерских посиделках, сын кузнеца Тойво Сайпанен поделился с нами своими соображениями о необходимости секретного языка. «Такого, чтобы только мы знали». А я вспомнил, как в своём первом детстве, вся наша дворовая компашка учила «Интерлингву» в противовес нашим уличным противникам с мебельного комбината, которые учили «Эсперанто». И пообещал братьям-рыцарям придумать такой язык. «Придумывалось» плохо. Вроде бы в своё время и алфавит наизусть заучивал, и мы даже как-то общались, но вспоминал с трудом. А тут ещё и времени стало не хватать. Впрочем, чтобы не мучиться, можно будет и «Эсперанто» использовать. Его уже придумали, мне даже как-то попадался на глаза самоучитель по этому языку в одном из книжных магазинов Гельсингфорса.

…..

Двадцать четвертого мая пришло письмо-приглашениеот Нильса Викстрёма. Мой брат, а по совместительству, и отец моих пионеров-племянников Андреаса и Ларса, приглашал деда и меня на небольшое семейное застолье по случаю своего повышения.