Великий диктатор

— Не, пап. Вот это как раз и будет нечестно. Я ваше не могу взять, а вы моё сможете. Зачем это мне?

— Матти, а что ты хоть с тех трупов взял? — подключился к разговору дед.

— Ну, — я вздохнул и стал перечислять — Две винтовки, одна переделочная и одна простая, та что сейчас у Эсы, пистолет, патроны и бумажные рубли.

— Во. А ты ещё со своим приятелем-полицейским гадал почему при них только мелочь, — попенял дед Кауко отцу, — Наш Матти на мелочь не разменивается. И сколько там было рублей?

— Четыреста двадцать, — я не рискнул врать, а вдруг ещё всплывёт покупка итальянских карабинов, тогда точно запутаюсь в цифрах, что было, а что потратил.

— Деньги оставь себе, а винтовку с патронами завтра же отдай отцу на хранение. Небось прикопал где-то в лесу. А оружию от этого только вред. Понял?

— Да, деда, — пришлось согласится со стариком, тем более что на деньги никто покушаться вроде не собирался.

— А ты, — ткнул дед пальцем в сторону отца. — Помни, что это оружие сына, а не твоё личное. Так, всё, разобрались и хорошо. Но, Матти! В следующий раз, когда найдёшь трупы с оружием, зови меня или отца, а мы поделим по-честному.

Пришлось пообещать, что как только, так сразу. Ага, по-честному, как же, как же, верю…

…..

Дед Кауко своё обещание всё-таки сдержал и отчитался о моих доходах перед матерью, отцом, ну и мной.

— Всего, в марках, дохода с 1897 года было восемнадцать тысяч триста двадцать одна. Сейчас, на твоём счёте, внук, двести марок неснимаемого минимума. Остальные деньги я потратил на строительство кирпичного завода. И, соответственно этой сумме, ты получил долю в капитале завода.

— Чего-то мало, — засомневался отец.

— Я ещё не закончил! Чего ты влазишь? — осадил того дед. — Ага, вот, — старик нашел нужный лист. — Выплаты в иностранной валюте: французских франков — восемь тысяч сто восемнадцать, германских марок — одна тысяча двести одна, британских фунтов — девять тысяч девятьсот восемь и одиннадцать тысяч шведских крон, ну и пятнадцать тысяч рублей.

— Это что? У меня счёт мультивалютный? — удивился я и покосился на предков, которые что-то начали вполголоса обсуждать меж собой. Как бы не захотели что-то и себе отнять у меня.

— Кха! Кхе! Мулкавалютный? А! Мульти! Много! Как ты красиво придумал! Мультивалютный, — чуть ли не по слогам произнёс дед. — Не знаешь? Надо узнать, можно ли патентовать слова? А то бы я его банкирам продал, — задумчиво произнёс глава нашего клана.

— Деда! Так у меня разные счета на разные валюты или всё вместе свалено?

— Пфффф, вот ты задал задачку, — и дед принялся листать свои бумаги. — Не знаю. Но уточню в банке. Кстати, на дамбу и на остров я буду тратить шведские кроны. У них там сейчас сильная инфляция. Надо успеть потратить, пока не обесценились окончательно. А всё из-за этих «норгов»! Чего им в унии не живётся спокойно? — начал бурчать дед, как бы давая нам понять, что разговор окончен.

— Подожди! — остановил я деда, начавшего собирать свои бумаги. — Ты, когда дамбу будут строить, не забудь сделать тротуары вдоль дороги и электричество на остров провести.

— Зачем? — удивился старик.

— У нашего острова очень плохая репутация из-за пожаров. А электрическое освещение, это не керосиновое или газовое.

— Угу, хорошее предложение, — пробурчал дед, записывая за мной в свой блокнот. — А тротуары зачем? Чтобы на склады пешком ходили?

— И за этим тоже. Но главное! Надо вдоль всей дамбы сделать освещение и лавочки поставить. Центр же города! — объяснил я, видя прифигевший взгляд родственников. — Публика будет гулять, а там, где гуляет народ, постоянно курсируют полицейские. А там где…

— А там где полиция и хорошее освещение, меньше всего шансов ограбления складов. Я тебя понял, внук. Молодец! Я всё записал. Эмма, Матти! — обратился он к моим предкам. — У вас есть какие-нибудь ещё вопросы по деньгам вашего сына?

— Нет! Нет! — почти синхронно отозвались родители, видимо так и не решившись что-то у него спросить.

Дед Кауко уехал в Гельсингфорс заниматься моим островом сразу после получения мной сертификата об окончании начальной школы. Ну, как получения? Нам всем зачитали наши оценки, поздравили и показали документы и похвальные листы. И объявили, что учителя сами разнесут документы по нашим домам. Это была, практически, традиция, учителя приносили родителям документы их детей, а взамен получали подарки. Этакая красивая система школьных поборов. Те, кто побогаче, отдаривались деньгами, а те, кто победнее — товарами и продуктами. Имея кучу старших братьев и сестёр, я прекрасно знал про эту странную традицию, но, всё равно, было обидно от того, что выдавали документ не нам, а предкам.