Великий диктатор

— У нашего телеграфиста, Обрама Някова, есть семья, которую он хочет перевезти в наше село, — начал рассказывать мне пастор. — А у нашей общины, которую возглавляет твой отец, появились деньги чтобы в этом помочь телеграфисту, — он скептически ухмыльнулся и бросил взгляды на отца и дядю Раймо, отчего те внезапно покраснели. — И у меня с ними возник спор, который ты должен и разрешить.

— Я? Почему? А что за спор?

— Ты, потому что косвенно связан с появлением этих денег. Молчи, не спрашивай, я всё равно тебе не отвечу почему так, — он даже выставил перед собой ладонь, призывая не задавать вопросов, хотя я и догадывался о происхождении этих средств. — А спор… Твой отец и наш старший констебль предлагают отдать эти деньги переселенцам, а я предлагаю выкупить пару пустых подворий и подарить им. Мы долго спорили, и мне пришла в голову идея использовать тебя как судью. Я в курсе того, что больница в нашем селе появилась благодаря тебе, Матти Хухта младшему, а не старшему. И раз ты, даже в своём малом возрасте, печёшься об интересах общины, то и здесь примешь правильное решение. Надеюсь, — на последнем слове в глазах священника всё же мелькнуло сомнение.

Я встал и, подойдя к столу, с молчаливого согласия пастора взял лист серой бумаги и карандаш. И решил начать опрос этой троицы с записью ответов, так как в корне не был согласен с тем, как они хотят помочь переселенцам. А для своих выводов мне нужна была показуха мысленной и творческой работы чтобы они поверили.

— Сколько будет переселенцев? — спросил я у священника, на что тот перевел взгляд на главу общины.

— Две семьи, — пробормотал мой отец.

— Это сколько в человеках? — карандаш зажатый в моих руках, так и застыл на первом пункте. — Па. Сколько их приедет? Десять, двадцать или сразу сотня.

— А давайте спросим у Обрама, — предложил наш полицейский, видя что его товарищ малость подзавис.

Пастор хмыкнул, но взял лист бумаги и, усевшись за стол, стал что-то быстро писать.

— Святой Отец, допишите вопрос об их религии. А то мало ли, вдруг они православные. Кто их тут окормлять будет?

— Вот! Не даром я тебя позвал! То всевышний направлял мои мысли! Если они православные, то и мы им помочь не сможем. Нас общество не поймёт, — и он принялся азартно что-то дописывать.

Дописав, промокнул текст и, вложив его в маленький конверт, позвонил в бронзовый колокольчик, стоявший на столе. На его звон в кабинет заглянул Орто Мякинен, мой одноклассник, который в свободное от уроков время и по выходным был служкой в церкви.

— Орто, отнеси нашему телеграфисту и дождись ответа. И бегом сюда. Это очень важно! Понял меня?

— Да, святой отец! — и Орто, схватив конверт, пулей вылетел из кабинета, не забыв кинуть на меня заинтересованный взгляд. Ой, чувствую, в школе меня замучают вопросами.

Ждать ответа пришлось недолго. Церковь, как и почта с управой, располагались в центре села. Так что, уже через десять минут, запыхавшийся и разрумянившийся на морозе мальчишка принёс нам ответ. Всё это время, каждый был занят своими, какими-то наверное очень важными делами. Отец что-то просматривал в своей записной книжке, пастор перебирал книги на книжной полке, а наш участковый листал тонкую брошюрку. А я считал трещинки в побелке.

— Так. Самое главное, — священник впился в текст ответного послания. — Ага. Хорошо. Обе семьи — протестанты. А уж общий язык с детьми нашего наставника Мартина Лютера мы найдём, — и он мелко перекрестился.

Я с отцом и дядей Раймо перекрестились вслед за ним.

— А числом их. Две старшие семьи и три младшие. Девять мужчин, одиннадцать женщин и, на момент отъезда Обрама, двенадцать детей разного пола. Записал? — спросил он у меня. — Что дальше?

— Нельзя давать им просто так деньги или дарить подворья, — я всё же рискнул и сказал прямо что думаю. — Мало ли у нас в селе семей ютится в тесноте. Чужим вы поможете, а наши спросят — а мы?

— Мал ещё нам тут… — начал было выговаривать мне отец, но был тут же заткнут пастором.

— Господин староста! Мы как с вами договаривались? Вы уже забыли? Пусть ваш сын выскажется полностью. Прошу, продолжай, Матти.

— Ну. Я, как бы, о том, что надо подворья прикупить. Они общине всегда пригодятся. Погорельцев переселить или карантин устроить. А с приезжими договор надо заключить на аренду домов. Пусть и без оплаты. Допустим, лет на пять. За пять лет-то можно на свой дом скопить, я думаю. А то, мало ли, заложат дома в банк, получат денежки и удерут. И опись составить перед вселением, чтобы взыскать, если они за пять лет что-то повредят или разрушат.

— Матху! Такое ощущение, что я сейчас твоего отца, дядю Кауко слушаю. Тот тоже про банки, аренду, описи и взыскания любит поговорить. Как будто твой мелкий у него учится, — первым высказался дядя Раймо.

— Так он у него и учится. Как наследник.

— Не понял! Он же младший. Какой из него наследник?

— Ну, так получилось. Теперь Матти наследник, — смущенно ответил отец, понимая что сболтнул лишнего.

А он у меня кремень, однако. Надо же, несколько лет молчал. Я думал, что он про это уже всем проболтался.