Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

…Между тем, в Риме царила повышенная нервозность. Повсюду шептались о всякого рода дурных знамениях, и, конечно, тут же находились свидетели, которые «своими глазами» видели и «своими ушами» слышали то, о чем со страхом передавали из уст в уста. Ходили тревожные слухи, что на овощном рынке какой-то шестимесячный ребенок выкрикнул слово «триумф»; что на скотном рынке бык взобрался на третий этаж и, когда люди подняли крик, испуганный, бросился вниз; что в храм Надежды на овощном рынке ударила молния; что в Ланувийском храме в руке у богини шевельнулось копье; что в этот же храм влетел ворон и уселся на ложе богини; что в Пиценуме шел каменный дождь; что в Цере сузились дубовые дощечки, по которым авгуры предсказывали будущее; что в Цисальпинской Галлии волк выхватил у часового меч и унес; что день ото дня уменьшается солнечный диск; что в Пренесте с неба падали горящие камни; что в Арпах на небе видели щиты и солнце, сражающиеся с луной; что гадательные жребии, на которых записывались изречения оракулов, сами собой уменьшились и один из них выпал с надписью: «Марс потрясает копьем»; что в самом Риме изображение Марса покрылось потом; что в Капуе небо как будто пылало, а луна вместе с дождем, казалось, падала вниз; что у каких-то граждан куры превратились в петухов, а петухи – в кур; и прочее и прочее! Слухи ширились, а поскольку, как известно, «глаза у страха велики», то молва обрастала такими «подробностями», от которых и здравомыслящим людям становилось не по себе…

Поскольку плебс рьяно обвинял знать и сенат в том, что по их недосмотру война с Карфагеном оказалась перенесена в Италию, то избранный народом вопреки мнению сената одним из консулов на 217 г. до н. э., Гай Фламиний, явно отрабатывая выданные ему «трудящимися» авансы, пообещал массам быстро закончить войну с пунийцами. Но тут Рим потрясла весть пострашнее всяких слухов: Ганнибал уже в Этрурии и стремительно движется на… Рим!!! Преграждать дорогу пунийской армии в глубь Италии уже было поздно, и Фламиний, оказавшийся к врагу ближе Сервилия, в свойственной ему решительной манере немедленно бросил все свои силы из Арреция на ее преследование, пока она не дошла до Рима.