Великий герцог Мекленбурга

- Не будет тебе моего благословления собака! - снова взвился Сильвестр, но потом все же сменил гнев на милость и, перекрестив боярина, подал ему руку.

Тот рьяно поцеловав ее, заохав, поднялся с колен и страдальчески посмотрел на преосвященного. Тот же не обращая более на него внимания, обратился к нам.

- Князь Одоевский по нездоровью своему исправлять чин воеводы не может и потому передает командование воеводам князю Ивану Мекленбургскому и Аниките Вельяминову - и, обернувшись к воеводе, переспросил, - так ли?

- Так Владыко, - закивал тот головой.

- Вот и славно.

Мы с Аникитой в некотором обалдении смотрели на развернувшееся перед нами действо, не решаясь вмешаться в процесс. Епископ закончив дело ради которого он тут появился благословил всех присутствующих и величественно удалился стуча посохом. Холопы Одоевского, подхватив под руки своего ослабевшего хозяина, и повели его прочь.

- Ну что воевода? - подмигнул я Вельяминову, - принимай хозяйство, а то что-то есть так хочется, что и переночевать негде!

Ближе к обеду перед городскими воротами появилась депутация от осадивших Вологду казаков. Так случилось, что Вельяминов был занят какими-то хозяйственными делами, и встречать парламентеров пришлось мне одному. Выглянув из бойницы в воротной башне и наскоро оглядев прибывших я спросил:

- Чего вам убогие?

Старший в посольстве довольно импозантный казак разодетый не хуже иного шляхтича едва не поперхнулся от моего приветствия. Впрочем, быстро оправившись, подбоченился и стал бойко говорить, что прибыл от славного низового рыцарства и требует, чтобы его провели к главному вологодскому воеводе.

- Нет, ну ты посмотри, каких сановных людей посылает к нам низовое войско, - усмехнулся я в ответ, - на Подоле поди и милостыню просить уже некому, все послами да сенаторами заделались. А какое у тебя дело до воеводы, болезный? А то он молится сейчас и ему недосуг со всякой шелупонью разговаривать. Ты если чего хочешь, мне скажи, а я коли дело важное ему передам. Ну, а если не очень, так и сам отвечу.

- Низовое рыцарство не желая пролития христианской крови, предлагает вам без боя открыть ворота и заплатить малый выкуп за себя и за свое имущество. Тогда вам не будет никакого утеснения, а если вы не согласитесь на это, то весь ваш город будет предан огню и мечу!

- Да вы как я посмотрю и впрямь люди скромные и богобоязненные! - воскликнул я в ответ, - а что выкуп хотите и вправду малый или обманываете меня по простоте моей?

- О, выкуп мы хотим совсем не большой, всего-то по золотому червонцу за каждого жителя мужского и женского пола, а если золота не достанет, то славное рыцарство будет столь благосклонно что возьмет и серебром.

- Ну, это по-божески! Я, пожалуй, сообщу об этом городскому воеводе, пусть он решает. Ты погоди тут казак, я скоро!

Пока я общался с парламентерами, кто-то сообщил об их прибытии Вельяминову и преосвященному Сильвестру и, спустившись с башни, я наткнулся на епископский возок рядом с которым стоял Аникита. Мое появление они оба встретили вопросительными взглядами, и я рассказал им о предложении казаков. Вельяминов, услышав его, замысловато выругался, но тут же спохватился и виновато посмотрел внутрь возка. Епископ же, не обратив на него внимания, спросил у меня:

- Что делать будешь?

- Не знаю Владыко, будь у нас ратных по более, я-бы просто послал этих разбойников куда подальше. Но сил у нас немного, так что полагаю надо потянуть время и поторговаться. А там, бог даст, об этих ворах узнают в ополчении и пошлют нам подмогу или еще чего случится.

- А как ты узнаешь, что подмога близка?

- Ну, это просто, как они цену сбавят так сразу понятно, что им бежать пора.

Поднявшись вновь на башню, я крикнул казаку.

- Ясновельможный пан! Мы тут подумали и решили, что по скудости нашей выплатить по червонцу за каждого жителя никак не возможно. Вот если бы славное рыцарство удовольствовалось червонцем с каждой сотни, да не требовали открыть ворота, то мы бы, пожалуй, к общему удовольствию договорились.

- Не можно! - воскликнул воспрявший было духом парламентер, - никак не можно червонец с сотни!

- А тебя собака никто не спрашивает можно тебе или не можно! - тут же оборвал я его возражения, - кто ты такой, чтобы решать за все рыцарство? Иди и скажи им о нашем предложении, а то может это тебе не можно, а прочим в самый раз!

- Не хотите добром отдать все возьмем силою! - закричал в ответ, оскорбленный в лучших чувствах казак и, пришпорив своего коня, ускакал прочь.