Великий Гэтсби (The Great Gatsby)

I see now that this has been a story of the West, after all-Tom and Gatsby, Daisy and Jordan and I, were all Westerners, and perhaps we possessed some deficiency in common which made us subtly unadaptable to Eastern life,	Я вижу теперь, что, в сущности, у меня получилась повесть о Западе, - ведь и Том, и Гэтсби, и Дэзи, и Джордан, и я - все мы с Запада, и, быть может, всем нам одинаково недоставало чего-то, без чего трудно освоиться на Востоке.
Even when the East excited me most, even when I was most keenly aware of its superiority to the bored, sprawling, swollen towns beyond the Ohio, with their interminable inquisitions which spared only the children and the very old-even then it had always for me a quality of distortion.	Даже и тогда, когда Восток особенно привлекал меня, когда я особенно ясно отдавал себе отчет в его превосходстве над жиреющими от скуки, раскоряченными городишками за рекой Огайо, где досужие языки никому не дают пощады, кроме разве младенцев и дряхлых стариков, -даже и тогда мне в нем чудилось какое-то уродство.
West Egg, especially, still figures in my more fantastic dreams.	Уэст-Эгг я до сих пор часто вижу во сне.
I see it as a night scene by El Greco: a hundred houses, at once conventional and grotesque, crouching under a sullen, overhanging sky and a lustreless moon. In the foreground four solemn men in dress suits are walking along the sidewalk with a stretcher on which lies a drunken woman in a white evening dress.	Это скорей не сон, а фантастическое видение, напоминающее ночные пейзажи Эль Греко: сотни домов банальной и в то же время причудливой архитектуры, сгорбившихся под хмурым, низко нависшим небом, в котором плывет тусклая луна; а на переднем плане четверо мрачных мужчин во фраках несут носилки, на которых лежит женщина в белом вечернем платье.
Her hand, which dangles over the side, sparkles cold with jewels.	Она пьяна, ее рука свесилась с носилок, и на пальцах холодным огнем сверкают бриллианты.
Gravely the men turn in at a house-the wrong house.	В сосредоточенном безмолвии мужчины сворачивают к дому - это не тот, что им нужен.
But no one knows the woman's name, and no one cares.	Но никто не знает имени женщины, и никто не стремится узнать.
After Gatsby's death the East was haunted for me like that, distorted beyond my eyes'power of correction.	После смерти Гэтсби я не мог отделаться от подобных видений; все вокруг представлялось мне в уродливо искаженных формах, которые глаз не в силах был корригировать.
So when the blue smoke of brittle leaves was in the air and the wind blew the wet laundry stiff on the line I decided to come back home.	И когда закурились синеватые струйки дыма над кучами сухих, ломких листьев и белье на веревках стало лубенеть на ветру, я решил уехать домой, на Запад.
There was one thing to be done before I left, an awkward, unpleasant thing 'that perhaps had better have been let alone.	Оставалось только выполнить одно дело, неприятное, тягостное дело, за которое лучше было, пожалуй, и не браться.
But I wanted to leave things in order and not just trust that obliging and indifferent sea to sweep my refuse away.	Но мне хотелось привести все в порядок перед отъездом, а не полагаться на то, что равнодушное море услужливо смоет оставленный мною мусор.
I saw Jordan Baker and talked over and around what had happened to us together, and what had happened afterward to me, and she lay perfectly still, listening, in a big chair.	Я встретился с Джордан Бейкер и завел разговор о том, что мы с ней пережили вместе, и о том, что мне после пришлось пережить одному.