Великий государь Иоанн Васильевич Грозный

Двусмысленные речи царя могли восстановить против него православное общество. Но он вел переговоры с поляками в строжайшей тайне. На последнем этапе Ливонской войны Грозный вновь общался с «латинством». Неудача мирных переговоров с Баторием побудила его прибегнуть к посредничеству главы католической церкви папы Григория XIII. В августе 1580 г. в Ватикан выехал гонец Истома Шевригин. Он привез в Рим царское послание. Напомнив о своем давнем желании соединиться с австрийским императором для войны с турками, Иван IV подтвердил, что готов и «впредь с тобою, папою Римским, и с братом нашим с Руделфом с цесарем, быти во единачестве и в докончанье и против всех бесерменских государей». Осуществлению его намерений, продолжал свою мысль царь, мешает кровопролитная война с Польшей, которая показывает, что Баторий «сложился» (соединился) с басурманами.

Выслушав послание Ивана IV, папа согласился отправить в Россию своего легата ради примирения двух христианских государей. Миссия была возложена на опытного дипломата, иезуита Антонио Поссевино. 28 марта 1581 г. легат пустился в путь.

Сношения с Ватиканом ставили в порядок дня вопрос об отношении России к Флорентийской унии, провозгласившей объединение католической и православной церкви.

Тему объединения ветвей церкви Грозный затронул в своем последнем послании Баторию. Рассуждения царя об унии были выдержаны в тонах, совершенно не характерных для московского ортодоксального богословия'. Они интересны прежде всего тем, что раскрывают характер и подлинные воззрения царя на соотношение «царства» и «священства». Каким бы поборником истинной веры ни выступал самодержец в своих многочисленных сочинениях, нужды «царства» в его глазах явно перевешивали. В письме к Баторию он не только не предал анафеме постановления Флорентийского собора, но и изложил их в примирительном духе: «У папы и у всех римлян и латын то и слово, что однако вера греческая и латинская». Так решил в присутствии папы Евгения IV и императора Иоанна VIII Палеолога собор во Флоренции, «где из Руси был тогды Исидор митрополит». Нет причин для вражды православных и католиков. «А у нас которые в нашей земле держать латинскую веру, и мы их силой от латинские веры не отводим и держим их в своем жаловании з своими людми ровно, хто какой чести достоин, по их отечеству и службе, а веру держать, какову захотят».

На пути в Россию Поссевино остановился в Вильне. Там король познакомил его с содержанием полученной им царской грамоты. То ли польские толмачи неверно перевели письмо, то ли легат сам допустил неточность при переводе, но в его изложении слова Грозного по поводу Флорентийской унии приобрели искаженный смысл. В своих «Записках» иезуит так изложил царское послание: Иван IV написал королю, что Московия со времени Флорентийского собора объединена с католической церковью одной религией и что он разрешает католикам в Московии совершать богослужение по их обрядам.

Поссевино охотно поверил тому, во что хотел верить. Россия наконец признала решения Флорентийского собора и готова распахнуть двери перед католическими священниками и миссионерами. В соответствии с таким истолкованием позиции царя легат привез в Старицу и вручил Грозному свод установлений Флорентийского собора на греческом языке.

Некоторые наблюдения, сделанные на границе, подтвердили надежды Поссевино. Иван IV постарался подкрепить свои слова по поводу веротерпимости практическими распоряжениями. Смоленский архиепископ Сильвестр получил от государя указ допустить папского посла на богослужение в смоленском кафедральном соборе. «И ты б в те поры, — наказывал иерарху монарх, — в Пречистой Богородице сам служил со всеми соборы нарядно». 20 августа 1581 г. в Старице, неподалеку от театра военных действий, легат виделся с самодержцем и преподнес ему в дар от папы частицу креста, на котором был распят Иисус Христос.

После официальной аудиенции во дворце Иван пригласил Поссевино к столу и на пиру в его честь, как писал иезуит, «произнес очень важную речь о союзе и дружбе своих предков с папой Римским и заявил, что папа является главным пастырем христианского мира, наместником Христа и поэтому его подданные хотели бы подчиниться его власти и вере».

Сомнительно, чтобы бывший секретарь генерала Ордена иезуитов мог измыслить речь Грозного. Однако совершенно очевидно, что он уразумел застольное обращение Ивана IV, находясь под впечатлением царского письма Баторию, с текстом которого ознакомился в Вильне. В Старице посол Ватикана окончательно уверился в том, что подданные царя склонны подчиниться папе и принять католичество.

Будучи в Вильне, иезуит убеждал короля Стефана, что ему суждена историческая роль. Заключив мир с Москвой, говорил Антоний, король выполнит великую миссию воссоединения восточной и западной церкви.