Великий и оболганный Советский Союз

Основное наше (Уэллс приехал в РСФСР вместе с сыном. — С.К.) впечатление от положения в России — это картина колоссального непоправимого краха. Громадная монархия, которую я видел в 1914 году (во время первого приезда еще до начала мировой войны. — С.К.), с ее административной, социальной, финансовой и экономической системами, рухнула и разбилась вдребезги под тяжким бременем шести лет непрерывных войн. История не знала еще такой грандиозной катастрофы… Насквозь прогнившая Российская империя — часть старого цивилизованного мира, существовавшая до 1914 года, — не вынесла напряжения, которого требовал от нее агрессивный империализм. Она пала, и ее больше нет…

Уэллс был наблюдательным и трезвым — несмотря на фантастические романы — человеком, и показательно, что он точно указывает на причины краха старой России, не сваливая все с головы царизма на голову большевизма. Однако в констатации Уэллса, как и в констатации профессора Грум-Гржимайло («…Больна была вся нация, от поденщика до министра, от нищего до миллионера…»), имелась, надо сказать, принципиальная неточность. Если бы в России прогнило все и вся, то она бы рухнула невосстановимо.

В действительности прогнило лишь то внутреннее Зло, которое угнетало Русское Добро и не давало ему возможности нормального развития. Но силы Русского Добра никогда не были уничтожены окончательно. В этом и заключался реальный шанс новой России на возрождение. Лишь дав широкую дорогу Добру, Россия обретала историческое будущее.

И тот факт, что она его быстро обрела, лишний раз доказывает, что Советская Россия возникала, развивалась и развилась как Страна Добра! При этом Советское Добро — это деятельное Добро. А деятельное Добро — это всегда Мечта, порыв в будущее…

Что сделали в этом лучшем из миров циники? Они если и открывали новые земли, то лишь для того, чтобы их разграбить. Они если и строили заводы и фабрики, то лишь для того, чтобы нажиться…

Подлинно созидательна лишь большая Мечта, а как раз этим новая Россия и была сильна. В 1917 году Ленин не обещал России немедленные молочные реки в кисельных берегах, но он увлекал Россию в будущее силой своей мечты о мире, где человек вырастает и живет жизнью, достойной Homo Sapiens — Человека разумного.

В 1920 году это понимали в Росии и в мире далеко не все интеллектуалы. Уэллс же, отдадим ему должное, смог понять, что конструктивной альтернативы Советской власти в России нет. Но даже он, при всей силе его фантазии, увидел лишь один аспект безальтернативности большевизма для России — способность только большевиков взваливать на себя всю полноту исторической ответственности за страну.

Уэллс написал об этом так: